Странствия Света. Иван Пустельга

тогда её отведут в покои рядом с моими и будут обходительны. Слышали? Обходительны!

      На следующее утро выяснилось, что под покровом сумерек девушка скрылась, не потревожив патрулей.

      Новость эту сообщил Невейну Руан, его старший брат, второй сын короля. Разговор случился в королевской библиотеке, куда младший принц всегда шел в смутные времена в поисках утешения и моральных сил.

      – Я её повстречал в коридорах дворца, когда она уходила. Она была без маски и имела такой растерянный вид, что я почему-то сразу подумал: здесь замешан ты. Правда я ещё не знал, кто она такая и в какое приключение тебя втянула.

      – Я втянулся и без её помощи.

      – Может быть, оно и к лучшему, что ты не увидел её лица… – продолжал Руан задумчиво.

      – Это ещё почему?

      – Ну, как бы сказать помягче… У тебя обострённое чувство прекрасного…

      – Звучит как болезнь, – проворчал Невейн.

      – …а она так прекрасна, что от избытка чувств тебя мог хватить удар…

      – Ну, спасибо. Очень ты меня этим утешил.

      – Стараюсь. Вот, она оставила тебе письмо.

      Невейн выхватил обрывок бумаги, точно от него зависела сама жизнь, и шепотом прочитал послание, написанное неуклюжим, как жерди забора, почерком:

      «Я ухожу по своей воле. Не волнуйся за меня. Я в порядке»

      Невейн долго молчал, уставившись в пол, пожевывая сухие губы. А потом сказал:

      – Она – хороший друг. Это мой человек. Родственная душа.

      Невейн никогда прежде не говорил так коротко. Видно, такая уж у него наступила пора в жизни, когда случается то, чего никогда не случалось раньше.

      – С чего ты взял? По-моему, ты спешишь с выводами.

      Для Руана мышление младшего брата представляло такую же загадку, как например замысловатые па танца на балу или расположение созвездий на небосклоне.

      – Видишь эти скупые строки? Она не из тех, кто много говорит или изливает душу. Вопреки своей суровой сдержанности она почувствовала, что я буду беспокоиться, что стану подозревать вас. Мог же отец куда-нибудь нелюбезно её выпроводить так, что я не увидел бы её до конца своих дней? Он слишком серьёзен и категоричен в суждениях, но меня в серьёз не воспринимает. А она… ей было не плевать на меня. Она знала то, что могут знать лишь немногие, даже если сказать напрямую. Поэтому я и она всегда поймём друг друга и поможем в случае беды, и я дерзаю надеяться, что мы ещё встретимся.

      В наступившей тишине ветерок трепал лепестки цветов, украшавших подоконник библиотеки.

      – Жаль только, что я не узнал её имени.

      – Вряд ли это помогло бы отыскать девчонку.

      – Помню строки из одного стихотворения:

      Коль вспоминаешь добро с тоской,

      Знай – не погибло оно,

      А живёт, не другими – тобой,

      Отзываясь на имя твоё.

      Без всяких угрызений совести Невейн цитировал самого себя.

      – Безымянное чудо… как судно без якоря, – говорил он с нежностью. – Как мне защитить её, если я толком