Полет в Эгвекинот. Полина Михайловна Разницина

и горький комочек отвращения подступил к горлу. «Наверное, у бабочек несварение,» – мрачно подумала я. Но ничего не поделать: любовь – та же наука. Хочешь выучиться – учи, продираясь через скучные формулы и нудные законы, а хочешь любить – люби через отвращение и непонимание – рассуждала я и, вместо того чтобы, вдохновившись, начать старательно учиться, все старательнее мучилась, силясь влюбиться.

      – А что такого? Все лучше, чем молчать. Посмотри на нас с Ваней – ты думаешь, мы бы начали встречаться, если бы не поговорили? Не хочу тебя расстраивать, но, если ты решила донести до другого человека любую информацию, ее необходимо озвучить, причем, желательно, прямо, иначе есть шанс, что то, что пытаешься сказать ты, и то, что дойдет до адресата, будет отличаться, и, возможно, кардинально.

      Мой план действий и так включал признание, и слова Алисы ему не противоречили, но и урезать «переживательную» часть не хотелось:

      – Но ведь это Ваня тебе признался…

      – А какая разница?

      – Ну как же. Мальчик должен сделать первый шаг, – когда аргументы кончались, я не брезговала бросаться словами, в которые и сама не верила.

      – Погоди, а чем один человек хуже другого, что ему надо что-то там делать первым? – Алиса удивленно вскинула брови, – разве не в твоих интересах с Ним сблизиться, раз это Ты влюблена, нет? А обоюдно молчать можно до скончания веков.

      – А как в глаза смотреть…

      – Послушай, Варя, вокруг нас адекватные люди. Ты какого-то не больно высоко мнения о «Нем». Что, по-твоему, случится, если тебя отвергнут?

      Доводы кончились. Алиса оставалась чересчур рациональной. Мне же совсем не хотелось решать проблему, тем более ту, которой и в помине не было. Я уже определилась, что ближайшую неделю буду чахоточной барышней, а то, насколько нелепо смотрятся корсет и панталоны на еже, меня не волновало, потому, дождавшись большой перемены, я сразу же отыскала Яну.

      Раскрасневшаяся морда и горящие новой затеей глаза говорили ярче любых слов:

      – Что случилось? – спросила Яна, как только мы оказались одни. – Не тяни, пожалуйста! Ты сейчас с таким лицом, что если станешь тянуть, то либо тебя разорвет, либо меня – от любопытства!

      – Ладно, – милостиво согласилась я, тем более что сил молчать не было, – Яна, я, наверное, влюбилась!

      – Уверена?., – в голосе подруги слышалось недоверие. Мне это не понравилось. Обычно та сразу принимала мои слова за чистую монету.

      Сомнения оказались заразительны, поэтому, не желая им поддаваться, я решила рубить с плеча – лучше сделать хоть что-то, чем засомневаться и не сделать ничего. Со временем я поняла, что у жизни тот же принцип, что у математической задачи – если порядок действий не очевиден, то, чтобы решить, придется решать. На мой взгляд, лучше прийти к безусловно ошибочному ответу и начать сначала, снова ошибиться и ошибаться до тех пор, пока не останется единственный верный вариант, чем метаться, боясь оступиться. Главное успеть, пока не попросят сдать листочки.

      – Ну, наверное… Думаю, я его даже люблю! В конце концов