Гимназисты. Истории о мальчиках XIX века. Аркадий Аверченко

в гимназическом сюртуке.

      – Корнев, склоняйте, – говорит учитель.

      Корнев встает, перекашивает своё и без того некрасивое, вздутое лицо и кисло начинает хриплым, низким голосом.

      Учитель слушает и раздраженно морщится.

      – Да что вы скрипите, как немазаная телега? Ведь, наверно же, во время рекреации умеете говорить другим голосом.

      Корнев прокашливается и начинает с более высокой ноты.

      – Иванов, продолжайте…

      Сосед Тёмы, Иванов, встаёт, смотрит своими косыми глазами на учителя и продолжает.

      – Неверно! Вахнов, поправить!

      Вахнов встрёпанно вскакивает и молчит.

      – Карташёв!

      Тёма вскакивает и поправляет.

      – Ну? Дальше!

      – Я не знаю, – угрюмо отвечает Иванов.

      – Вахнов!

      – Я вчера болен был.

      – Болен, – кивает головой учитель. – Карташёв!

      Тёма встает и вздыхает: недаром он хотел повторить перед уроком – всё выскочило из головы.

      – Ну, не знаете, говорите прямо!

      – Я вчера учил.

      – Ну так говорите же!

      Тёма сдвигает брови и усиленно смотрит вперёд.

      – Садитесь!

      Учитель в упор осматривает Вахнова, Карташёва и Иванова.

      Вахнов самодовольно водит глазами из стороны в сторону. Иванов, сдвинув брови, угрюмо смотрит в скамью. Затянутый, бледный Тёма огорчённо, пытливо всматривается своими испуганными голубыми глазами в учителя и говорит:

      – Я вчера знал. Я испугался…

      Учитель пренебрежительно фыркает и отворачивается.

      – Яковлев, фразы!

      Встает первый ученик Яковлев и уверенно и спокойно говорит:

      – Asinus excitatur baculo.

      – Швандер! Переводите.

      Встает ненормально толстый, упитанный, чистенький мальчик. Он корчит болезненные рожи и облизывается.

      – Пошёл облизываться! Да что вы меня есть собираетесь, что ли?!

      Ученики смеются.

      Швандер судорожно нажимает большой палец на скамью, делает усилие и говорит:

      – Осёл…

      – Ну?

      – Погоняется…

      Швандер делает ещё одну болезненную гримасу и кончает:

      – Палкою.

      – Слава богу, родил.

      Вторая половина урока посвящается письменному ответу.

      Учитель ходит и внимательно следит, чтобы не списывали. Глаза его встречаются с глазами Данилова, в которых вдруг что-то подметил проницательный учитель.

      – Данилов, дайте вашу книжку.

      – У меня нет книжки, – говорит, краснея, Данилов и неловко поднимается с места, зажимая в то же время коленями латинскую грамматику.

      Учитель заглядывает и собственноручно вытаскивает злополучную книгу.

      Данилов сконфуженно смотрит в скамью.

      – Тихоня, тихоня, а мошенничать уже научился. Стыдно! Станьте без места!

      Симпатичная сутуловатая фигура Данилова как-то решительно идёт к учительскому месту и становится лицом к классу. Его