Долгая дорога в дюнах. Олег Руднев

Вам чрезвычайно повезло, что вы начинаете именно с Мюнхена.

      – Держись, Марта, сейчас тебе придется выслушать целую поэму о Мюнхене, – насмешливо вставил Рихард.

      – Да, Мюнхен – это и есть настоящая Германия. Добрая, старая… Мы еще тут побродим с вами. Здесь найдется на что взглянуть… Какая архитектура! Семнадцатый век, пятнадцатый. А наша глиптотека – уникальнейшее собрание скульптур! А театр?..

      – Кстати, тут недалеко – Коричневый дом, – сообщила фрау Эльза, супруга дядюшки Генриха, особа еще более дородная, – бывшая резиденция фюрера. Он и теперь здесь бывает.

      – А вон в той пивной я впервые услышал речь фюрера! – подхватил возбужденно дядюшка. – Погодите, я еще напишу трактат о благотворном влиянии нашего баварского пива на политику. Недаром же именно в Мюнхене фюрер стал фюрером.

      – Учти, Марта, если хочешь завоевать сердце дяди Генриха, пей пиво только с золотым петухом на этикетке, – посоветовал Рихард. – Это марка его заводов.

      – Марточка, дорогая, – вы позволите вас так называть? – не слушайте этого шалопая! – галантно засуетился дядюшка Генрих. – Мое сердце уже безраздельно принадлежит вам – с того самого момента, как вы ступили на перрон. – И, покосившись на монументальную тушу жены, томно добавил: – Красивые женщины всегда были моей слабостью.

      Рихард поспешил отвернуться, чтобы не прыснуть, и подмигнул Марте. Но она этого не заметила – сжавшись в углу машины, рассеянно смотрела в окно. Автомобиль катил теперь мимо роскошных особняков Богенхаузена.

      – Дядюшка, ты забыл о своих обязанностях гида…

      – Почему – забыл? Марточка, вот Вогенхаузен. В этой части города живут… э-м-м… уважаемые люди.

      Машина остановилась возле дома с колоннами из серого камня.

      – А вот и наша лачужка! – с лукавым торжеством воскликнул дядя Генрих. – Прошу!

      «Лачужка» пивного фабриканта была отделана с тяжелой, несколько старомодной роскошью; дубовая мебель, старинная бронза, потемневшие от времени картины со сценами из немецкой мифологии. В столовой пылал камин.

      – Кушайте, дорогая, кушайте, – опекала Марту фрау Эльза за столом, сверкающим дорогим фарфором и оправленным в серебро хрусталем. – В вашем положении очень важно регулярно получать достаточное количество хорошей пищи, овощей и фруктов. Рихард, это никуда не годится: ты совершенно не заботишься о жене! Смотри, какая она у тебя бледненькая. Ну ничего, дорогая, теперь я за вас примусь. Ручаюсь, через неделю на ваших щечках расцветут розочки.

      – Тетя Эльза, а куда делся ваш Ганс? – оглянувшись на горничную, внесшую очередное блюдо, спросил Рихард. – Неужели вы все-таки решили расстаться с таким величественным монументом?

      – Мы вообще отказались от мужской прислуги, – пояснил дядя Генрих. – Это инициатива моей жены.

      – Да! – властно тряхнула двойным подбородком фрау Эльза. – Я горжусь, что все наши люди – швейцар, лакеи, повар – словом, все, кроме шофера, – теперь несут службу в рядах вермахта. И что самое главное – совершенно добровольно. Ведь у Генриха