Долгая дорога в дюнах. Олег Руднев

Мимо него то и дело пробегали люди – кто с веслами, кто со связкой балберов – поплавков.

      – Невод куда грузить? – согнувшись под тяжестью сложенной сети, остановился рядом с ним Артур.

      – Во-он в тот карбас, к Фрицису. – Озолс неодобрительно посмотрел на парня: – Чего один надрываешься? Помочь некому?

      – Да мне – раз плюнуть! – молодецки крякнул Банга и, стараясь держаться прямо, пошел к лодкам.

      – Заботу показываешь? – желчно бросил подошедший Калниньш. – Теперь можно – вексель-то выхватил!

      Озолс обернулся, раздраженно бросил:

      – Все ты мечешься, как ужаленный. Суешься в каждую дырку… Нехорошо.

      – Нехорошо? – сузил глаза Калниньш. – А людей одурачивать, с голого последнюю рубаху снимать – хорошо?

      – Послал бы я тебя… Надоело, понимаешь? Давай хоть раз потолкуем по-человечески.

      – С тобой толковать!..

      – Нет уж – давай! – Озолс ухватил Калниньша за рукав. – Сядь-ка. – Первым опустился на борт дырявого карбаса, достал портсигар – там было пусто. Калниньш, не глядя, протянул свои папиросы. Задымили.

      – Ты вот векселем меня попрекнул, – пыхнул дымком Озолс. – А я, между прочим, его не тянул, они сами…

      – Ясно – сами, – перебил Калниньш. – Ты знал, на какую наживку ловить. Как же – гордые, честные…

      – Правильно, честные. А ты хотел, чтобы сын отцов долг замотал? С обмана жизнь свою начал?

      – Да какой долг? Какой? Янка на тебя девять лет горбатился. Да он втрое свой долг отработал. – Калниньш уперся в Озолса требовательным взглядом.

      – Ну, знаешь, так рассуждать… Может, по-твоему, еще я ему должен? Они не то что вексель – дом хотели продать, чтобы рассчитаться. Другой – тот же Аболтиньш, к примеру, стал бы церемониться? Ну-ка, скажи?

      Калниньш промолчал.

      – То-то! А я и парня к делу пристроил и кусок хлеба в руки дал. Да еще с банком за них рассчитался. Мало?

      – Благодетель… Из отца душу мотал, теперь на сыне покатаешься.

      – Да что ты все к той бумажке цепляешься? Бумажка, бумажка… Может, я про нее и вовсе забуду.

      – Ты-то? – Калниньш скривился в злой усмешке. – Пожалуй, забудешь.

      – А тебе хотелось, чтобы у меня память и вовсе отшибло? – тихо, с придыханием спросил Озолс. – Ну а мои долги кто вернет?! Вот эту самую… – Он зло хлопнул себя по протезу. Много мне потом помогли? На чурбак этот скинулись? Так-то, сосед, – чужое легко считать. А как оно досталось – слезами ли, кровью… А! – Озолс махнул рукой и заковылял по песку.

      Лодки, одна за другой, отходили от берега. Море, по-утреннему тихое, стелилось зеркальной гладью. Далеко над заливом разносились веселые, зычные голоса рыбаков – те перекликались, перекидывались нехитрыми шуточками:

      – Эй, Друкис, невод забыл!

      – Где?

      – У бабы под кроватью. Греби обратно, а то, глядишь, кто другой утащит, – дружно орали с соседней посудины.

      Артур заметно нервничал: то схватится за плицу[2], то слани[3]поправит…

      – Что ты мечешься, как Аболтиньш по трактиру? –

2

Плица – черпак для откачки воды из лодки.

3

Слани – настил на дне лодки.