Дочь Муссолини. Самая опасная женщина в Европе. Кэролайн Мурхед

Уже став взрослой, она говорила, что отец научил ее вещам, которые она никогда не забыла: ценить сочувствие, ненавидеть манерность и жеманство, вести себя естественно, всегда говорить правду, не плакать, гордиться тем, что ты итальянка и всегда уметь дать отпор обидчикам. «Я научилась, – рассказывала она много лет спустя своему биографу, – придавать словам благочестивый поэтический блеск, никогда не злиться и не завидовать, быть бескомпромиссной, презирать массы, судить людей хладнокровно и всегда брать ответственность за свои действия, принимая их последствия, не пытаться найти себе оправдания, даже если причиной этих последствий был не ты сам, а пороки других людей и злополучное стечение обстоятельств. И еще трудному искусству молчания, и неотвратимому одиночеству человека, которое рождается и умирает вместе с ним». Прекрасные слова и достойные восхищения чувства, но непохоже, что исходили они от чистого сердца.

      Муссолини был для нее отцом-героем, сильным, нежным и добрым, позволяющим ей делать, что она хочет, и потакающим ее капризам. Она начала делить мир на простых смертных и ярких, мощных людей-гигантов, главным из которых был он. Слишком тощая, чтобы слыть красавицей, лопоухая, с тонкой шеей, в ней не было ни нежности, ни обаяния, хотя она была разумна и любознательна. Уже в девять лет Эдда во многом походила на отца: страстная, ревнивая и властная, непредсказуемая и своенравная. И еще у нее были очень черные, очень круглые глаза и надменно-высокомерный взгляд, тем более поражающий на маленьком костлявом лице.

      Первые сквадристы, фашистские боевики, будущие чернорубашечники, появились в 1920 году в провинции Болонья. Это были националисты, бывшие армейские офицеры и молодые землевладельцы, единые в своем страхе перед левым переворотом. После окончания войны тут и там вспыхивали разного рода анархистские бунты, насилие стало обычным способом выражения недовольства, но тут было что-то иное. Специализируясь на «карательных рейдах», они прочесывали деревню за деревней на старых военных грузовиках. Вооруженные manganello, дубинками с металлическими наконечниками, они избивали людей, насильно вливали в них для унижения и «изгнания грехов» вызывающее понос касторовое масло, громили отделения профсоюзов и Социалистической партии. Некоторые были облачены в черные рубашки «ардити» с лозунгом Non me ne frego («Мне наплевать!»). Свое оружие – беспорядочную мешанину из пистолетов, дробовиков и старых винтовок – они называли mezzi energici, то есть «доблестные инструменты», а свои вылазки – охотой. Женщин иногда насиловали прямо на глазах членов их семей, не смевших вмешаться и сгоравших от унижения, горечи и стыда.

      После Болоньи их отряды, или, как они себя называли, squadre, появились в Тоскане и Эмилье. Фашизм на раннем этапе объединял людей самых разных социальных слоев и политических взглядов, и к ним примыкали студенты, авантюристы разных мастей, националисты и футуристы. Себя они воспринимали как воинство, отправившееся на святую миссию. К концу года в Италии было