Безумные рубиновые очерки. Мария Клименко

в этом индустриальном интерьере, тусклая лампочка, свет от которой действовал на глаза примерно так же, как если бы по хрусталику проводили ножом, жуткий унитаз, своим видом кричавший, что сожрёт любого, кто к нему приблизится. А ещё наверху было открытое зарешеченное окно с прутьями в два пальца толщиной. И, само собой, не застекленное. В камере стоял лютый холод. Наверное, в таких условиях думается лучше, и раскаяние приходит быстрее. Не хватало дыбы, а в углу неплохо бы смотрелась железная дева.

      Надеюсь, скоро приедет Хоук и прольет свет на всю эту чертовщину. А если нет? От этой мысли мне стало не по себе. Вдруг кто-то знатно подставил Ника Мерри? За свою карьеру я переходил дорогу многим. В основном это были ребята, которых я лишил возможности заполнять свои счета деньгами добросовестных налогоплательщиков. Так может, это отголоски предыдущих моих побед?

      Я-таки сел на железную койку, подогнув ногу так, чтобы опустить зад на кроссовок, а не на холодный металл, разместился подальше от пирушки членистоногих, и начал прокручивать в голове всё, что происходило за последние дни. Но ничего, что могло бы повлечь такие последствия, толком не вспомнил. Разве что, я сильно оскорбил своим бормотанием кого-то из тех снобов в театре. Холод в камере пробирал до костей (не хватало ещё подхватить простуду), в голове гудело, а глаза болели от освещения. Я закрыл их на одну только минутку, чтобы не видеть этого противного тусклого света.

      14

      Она смотрела на меня и улыбалась. Так обычно улыбаются люди, которые знают чуть больше, чем говорят, и всеми силами хотят это показать. Признаю, это действительно работает, недаром говорят, что в женщине должна быть загадка. Впрочем, любая женщина – одна большая шарада. С ней счастлив тот, кто согласен ломать голову до конца. И не надейтесь: даже к концу жизни у вас получится сложить этот ребус только наполовину (при хорошем раскладе), но в этом и прелесть.

      А она тоже была прелестной. Глаза большие – жаль, в темноте не понять, какого цвета – смотрят задумчиво и пронизывающе. Да от такого взгляда у любого крышу снесёт!

      «Ник. Ник Мерри».

      Я улыбнулся. Мы встречались всего один раз, но этого хватило, чтобы понять: передо мной необыкновенный человек.

      «Ник Мерри», – повторила она, одаривая меня взглядом, от которого мужчины готовы падать на колени.

      Я снова улыбнулся. Она склонила голову набок.

      «Осторожнее, Ник Мерри».

      Из носа пошла кровь. Она упала на каменные плиты. Я заметался по комнате: я должен что-то сделать!

      – Ник! – крикнул другой голос, сопровождая восклицание ударом.

      Я обернулся, потирая плечо, и увидел Хитер. Она смотрела на меня хмуро и строго.

      – Хитер, детка, нужна помощь!

      – Ник, вставай! – крикнула она.

      Я вздрогнул, потому что обычно Хитер Хейзерфилд не говорит голосом Дастина Хоука.

      – Какого?..

      Дурацкий сон. Я протёр лицо руками