Приболотье. Владимир Лапушинский

решиться их искать.

      Её слова засели в моей голове, как семена, которые теперь не могли не прорасти. Я снова повернулся к окну, глядя на тёмные силуэты деревьев. Лес стоял безмолвно, но в его молчании я вдруг ощутил скрытую глубину.

      – Что же мне делать? – спросил я, сам не осознавая, что мой голос дрогнул. Впервые за долгое время я почувствовал себя потерянным.

      Ульфия стояла рядом и, несмотря на свой загадочный вид, её присутствие было каким-то успокаивающим.

      – Всё начнётся с вопросов, – тихо ответила она. – И, возможно, тебе придётся искать ответы не там, где ты привык.

      Сны и реальность

      Когда я улёгся спать, мысли продолжали кружиться в моей голове, словно тени от огня на стенах. Сомнения грызли меня изнутри, но вместе с ними пришло и предвкушение. Я знал, что этот путь неизбежен. Лес ждал меня, и я был готов услышать его шёпот.

      Ночь была тихой, но её тишина скрывала что-то большее, чем просто покой леса.

      Мне снилось, что я брожу по лесу, но этот лес был иным – незнакомым, словно пришёл из другого мира. Деревья казались живыми, но не так, как обычно. Их корни вытягивались, словно длинные пальцы, сжимающие землю, а кроны переплетались в бесконечные узоры, словно пытаясь укрыть небо от моих глаз. Лес был густым, и свет едва пробивался сквозь плотный покров листьев, оставляя только слабые блики на мшистых стволах. Но, несмотря на темноту, я видел всё чётко, как будто глаза мои привыкли к этой тьме.

      Я шел, но шаги мои не издавали звука, и это было странно, будто лес поглощал все мои движения, не желая выдавать мое присутствие. Вокруг было тихо, но не та тишина, к которой я привык. Здесь она была как живая, плотная, почти осязаемая. Казалось, что лес слушает меня, внимательно и настороженно. Я ощущал, как на каждом шагу меня сопровождают невидимые глаза, прячущиеся за стволами и листвой.

      Вдруг я заметил, что деревья вокруг меня начали меняться. Их стволы стали скручиваться, ветви вытягивались, становясь похожими на руки, тянущиеся ко мне. Я пытался двигаться вперёд, но корни цеплялись за мои ноги, словно хотели задержать, не отпустить. Ветви раскачивались, будто шепча на незнакомом мне языке. Я чувствовал, что они хотят что-то сказать, но слова их оставались непонятными, звуки гулким эхом откатывались от моих мыслей.

      В центре леса я увидел огромный дуб, старый и могучий, с корой, покрытой узорами, словно кто-то вёл по ней древние письмена. Его ветви не колыхались, как у остальных деревьев, а стояли неподвижно, и казалось, что он наблюдает за мной. Я подошёл ближе, и вдруг ощутил, как воздух вокруг стал плотнее, как будто лес решил раскрыть свои тайны.

      Дуб начал шептать, его голос был тихим, но настойчивым, как скрип сухих веток на ветру. Я не понимал слов, но чувствовал их смысл. Лес говорил о боли, о прошлом, о тех, кто был до меня. Я видел образы – люди, одетые в старинные одежды, проводили ритуалы среди деревьев, их лица были скрыты под капюшонами, а глаза светились ярко, как у зверей. Они общались