Хенемет-Амон. Павел Сергеевич Марков

затем? – не выдержал Сененмут.

      Хатшепсут перевела взгляд на него:

      – А затем сделать то, что должно.

      – Но как?

      – А это уже будет зависеть от будущего, – отрезала она.

      – И с чего начать поиски? – спросил зодчий, немного осмелев.

      Царица ответила не сразу. Она снова повернулась лицом к окну. Когда же Хенемет-Амон заговорила, на ее пухлых устах заиграла загадочная улыбка.

      – Не с чего, а с кого.

      – Н-не понимаю, моя госпожа.

      – Кому, как не матери должно быть известно, куда подевалось ее чадо.

      – Думаешь, Исет знает? – неуверенно молвил Сененмут.

      – Понятия не имею, – продолжая ухмыляться, ответила Хатшепсут, – но теперь у меня есть повод узнать. Нужно с ней поговорить.

      – Она же вечно с пер-А!

      – Джехутимесу часто проваливается в забытье, – отмахнулась царица, – ему все хуже и хуже, так что он ничего не заметит.

      Зодчий продолжал сомневаться в успехе этой затеи, однако решил, что настало удачное время, чтобы подсластить еще немного.

      – Твоей мудрости позавидуют сами боги!

      Та перевела взгляд на него и, продолжая ухмыляться, бросила:

      – Я знаю.

      ***

      Исет осторожно дотронулась до лба Джехутимесу. Он оказался сухим и горячим. Пот перестал выделяться уже несколько часов. Наложница хотела разбудить пер-А, дабы дать испить ему холодного пива, однако в последний момент передумала. Господину нужен сон. Пусть он тяжелый, полный безумия и бреда, но, все же, сон. Она продолжала держать его за руку, не сводя глаз со своего Повелителя. Исет видела, как пер-А медленно угасает. Как проклятая болезнь иссушает его тело, с каждым днем забирая все больше и больше жизненных сил. И ей казалось, что она гаснет вместе с ним. Подобно звездам на небе перед рассветом. Он – Усир, а она – его Исет[4]. Любимая пер-А уже не могла лить слез. Они полностью иссякли, как высыхают каналы в месяцы шему[5]. Но ком в горле продолжал стоять, затрудняя дыхание. Тело бил озноб. И эта дрожь словно передавалась в душу. Затуманивала разум. Она будто плыла по течению посреди непроглядного мрака. А тот тусклый свет, что с трудом рассеивал его, готов был сгинуть в любой миг. И это причиняло нестерпимую боль. Обрекало на отчаяние…

      – Госпожа Исет, – раздался тихий голос позади.

      Наложница вздрогнула и обернулась.

      В покоях стоял меджай и внимательно смотрел на нее сверху вниз.

      – Мой господин спит, – прошептала она, – прошу, не мешай ему.

      – Великая царица Хатшепсут Хенемет-Амон просит явиться к ней. Она ждет в тронном зале.

      – Нет, – испуганно ответила Исет, – я не могу оставить господина одного.

      – Просьбу Великой царицы стоит принять, – мягко посоветовал меджай.

      – Попросите госпожу прийти сюда, – сдавленным голосом взмолилась наложница, вновь поворачиваясь к пер-А.

      Страж коснулся ее плеча и все так же мягко произнес:

      – Это ненадолго. Его Величество Аа-Хепер-Ен-Ра не заметит твоего отсутствия. Великая царица