Хенемет-Амон. Павел Сергеевич Марков

проговорила царица. – Яхмеси приходил именно из-за этого. Сын Херу пропал.

      – А, – Сененмут отчаянно пытался взять себя в руки, – а его покои?

      – Проверены, – она выпрямилась, – и они пусты.

      – Надо расспросить стражу, – начал было зодчий, но осекся. Взгляд госпожи буквально пригвоздил его к ложу.

      – Думаешь, я этого не сделала? Те два истукана клянутся всеми богами, что он не выходил из собственных покоев со вчерашнего вечера!

      – Но как же он тогда покинул их? – на лице Сененмута сквозило искреннее изумление.

      – Не знаю, меня там не было! – Хатшепсут передернула плечами. – Спрыгнуть он не мог. Иначе переломал бы себе все кости.

      – Боги, что происходит?

      – Я сама пытаюсь понять. У тебя есть мысли? – она пристально посмотрела на него.

      Сененмут сокрушенно покачал головой. Слишком много всего свалилось на него в один миг. Сначала план, казавшийся таким надежным, пошел крахом. Потом явился Яхмеси Пен-Нехбет и сообщил, что сын Херу пропал. Да и само исчезновение окутано тайной. Зодчий просто не мог сейчас нормально соображать.

      «А ведь все так хорошо начиналось…».

      – Нет, – выдохнул он, непроизвольно останавливая взгляд на кувшине с пивом. Сененмута охватила внезапная жажда, однако он не рискнул наливать себе без разрешения.

      Хатшепсут досадливо скривилась:

      – Так и знала, что все придется делать самой. От тебя никакого толка, Сененмут.

      – Прости меня, моя госпожа, – промямлил тот.

      – Видимо, стоит отдать должность джати кому-то другому. Тому, кто более достоин.

      Зодчий вздрогнул и затравленно посмотрел на Великую царицу:

      – Я…

      – Что? – она развела руками. – Почет и уважение необходимо заслужить. Или ты думал того, что делаешь, будет для этого достаточно? Не стоит заблуждаться. Я легко смогу найти тебе замену.

      Сененмут похолодел:

      – Как мне вымолить твое прощение, о, богиня…

      – Замолчи!

      Зодчий внутри весь сжался, однако сейчас, первый раз в жизни, осмелился прямо ослушаться Хатшепсут. Он понял, что если продолжит сидеть, как немой шезеп[3], и неловко оправдываться, то не сносить ему головы. В лучшем случае, вышвырнут из дворца пинком под зад. И тогда ему опять придется перебиваться строительством мелких гробниц для не особо знатных писцов. А в худшем…

      «Я слишком часто думаю об этой сраной крыше…».

      Да, в мыслях он еще позволял иногда смачно ругаться. Особенно когда был сильно взволнован.

      Обливаясь потом, Сененмут заговорил, придавая своему голосу те медовые нотки, кои так успокаивали его госпожу во время приступа гнева:

      – Моей царице… моей богине стоит унять тревогу. Ведь только ясный ум позволит ей принять верное решение.

      Хатшепсут вскинула руку. Сененмут умолк. Хенемет-Амон же, вновь нацепив непроницаемую маску на лицо, устремила задумчивый взгляд в стену с антилопами. Со стороны окна прилетали едва уловимые дуновения прохладного ветерка, не успевшего раскалиться под лучами восходящего