Хенемет-Амон. Павел Сергеевич Марков

ячменя, пшеницы и льна. Будет из чего печь хлеб, варить пиво и шить одежду. А если еще удастся принести хорошие жертвы богам, то они даруют людям куда больше благ, нежели есть. Напитают Хапи плодородным илом и прогонят ненавистные суховеи Сета обратно в пустыню.

      Когда Минхотеп, слегка отряхиваясь от воды, вступил на дорогу, ведущую меж полей в город, путники выдохнули с облегчением. Туча мошкары осталась позади, подарив на прощание с десяток зудящих укусов. Воздух хоть и сохранял влагу, но как будто стал чуть менее тяжелым.

      – Пополним запасы на рынке, – молвил Саргон, – впереди нас ждет переход через Биау, и до Хазеты остановок больше не будет. Так, что надо подумать о провизии.

      – А ты купишь мне пиво? – с надеждой спросил Джехутихотеп.

      – Пожалуй, – мулат потрепал его по голове, – ты заслужил.

      Непроизвольным движением Саргон дотронулся до правой щеки. Туда, куда прилетел мощный удар хвоста крокодила. Кровь течь перестала, а рана покрылась сухой коркой. Мулат недовольно поморщился, однако про себя решил, что покупать бинты уже не придется.

      Впереди замаячили первые хижины. Возведенные из простого сырца, они ютились вдоль грунтовой дороги и нестройными рядами уходили вглубь по обе стороны от нее. Сухая солома на крышах отливалась приятной желтизной.

      Джехутихотеп с интересом рассматривал лачуги местных бедняков.

      Возле первого дома, стоявшего справа от них, сидел пожилой человек. Сидел прямо на земле. Солнечные лучи отражались от бритой головы. Лоб испещрили многочисленные морщины. Кожа на лице была сморщенной, как у вялого фрукта. Загорелое тело прикрывала лишь грязная набедренная повязка. Судя по виду ей было столько же лет, сколько и хозяину. Крестьянин громко стенал и завывал на всю округу, однако на него мало, кто обращал внимания. Улица оказалась почти пустой. Большинство местных сейчас находилось на полях за городом. В карих глазах старика застыли слезы и горечь.

      – Что это с ним? – спросил Джехутихотеп.

      – Не знаю, – ответил мулат.

      Его удивили интерес и сочувствие, прозвучавшие в голосе мальчика.

      «Для сына вельможи он слишком добр к крестьянам».

      – Так давай узнаем! – воскликнул паренек. – Быть может, мы сможем ему чем-то помочь!

      – Хм, пожалуй, – согласился Саргон. Вид несчастного старика и его не оставил равнодушным.

      Поравнявшись с крестьянином, он остановил Минхотепа. Верблюд недовольно фыркнул, но подчинился.

      – Сиди тут, – бросил мулат, спрыгивая.

      – Ладно, – мальчик продолжал во все глаза смотреть на старика.

      Минхотеп же окинул бедняка равнодушным взглядом и начал быстро начесывать бок.

      Саргон приблизился к старику и присел рядом с ним:

      – Что произошло?

      Крестьянин вздрогнул и воззрился на мулата. Кажется, он только сейчас заметил его. Стенания прекратились, однако голос бедняка сильно дрожал. Давясь слезами, он ответил:

      – Кошка…

      – Кошка? – кажется, Саргон начал догадываться.

      – Да, – вяло