Такой же предатель, как мы. Джон Ле Карре

удара. Красавица Наташа влилась в процессию, с книгой в руке. Большим пальцем она заложила книгу на том месте, где ей пришлось прерваться. Замыкала шествие, под руку с мужем, Тамара, ее огромный православный крест сверкал на солнце. После утомительной игры Димина хромота стала еще заметнее. Он шел, точно в бой, расправив плечи, выпятив грудь и задрав подбородок. Под бдительным надзором телохранителей русские спускались по извилистой, выложенной камнем тропинке. Позади отеля ждали три микроавтобуса с черными окнами. Марк покинул корт последним.

      – Прекрасная игра, сэр, – сказал он, похлопав Перри по плечу. – Просто блеск. Но над ударами слева нужно немного поработать, вы уж меня простите. Может, потренируемся?

      Стоя бок о бок, Гейл и Перри молча наблюдали за тем, как кортеж движется по бугристому серпантину и исчезает среди кедров, скрывавших «Три трубы» от любопытных глаз.

      Люк поднимает глаза от своих записей. Словно по команде, Ивонн делает то же самое. Оба улыбаются. Гейл пытается избежать взгляда Люка, но тщетно – он смотрит прямо на нее.

      – Итак, Гейл, – бодро говорит он, – ваша очередь, если не возражаете. Марк вам докучал. Но в то же время, судя по всему, он настоящий кладезь информации. Что еще интересного вы можете рассказать нам о Диме и его семействе? – Люк дергает маленькими ручками, словно подгоняет лошадь.

      Гейл косится на Перри – сама не зная зачем. Тот отводит глаза.

      – Он такой скользкий тип, – жалуется Гейл, выражая скорее недовольство Люком, нежели Марком, и морщится, как будто съела нечто отвратительное.

      Марк едва успел устроиться рядом с ней на скамье, как тут же затянул привычную песню о том, какой богач этот его русский друг. По словам Марка, «Три трубы» – лишь одно из Диминых поместий. У него, мол, есть недвижимость и на Мадейре, и в Сочи, на берегу Черного моря.

      – И дом в пригороде Берна, – продолжала Гейл, – где находится его фирма. Но он предпочитает странствовать. Проводит часть года в Париже, часть – в Москве, часть – в Риме. Так говорил Марк… – Она увидела, что Ивонн делает очередную пометку. – Но основное место жительства Димы или, по крайней мере, его детей, – это Швейцария; они учатся в каком-то интернате для детей миллионеров, в горах. Еще Марк говорил о некоей «компании». Утверждал, что Дима ею владеет. Она зарегистрирована на Кипре. А еще – банки. Несколько банков. Крупный бизнес. Именно это в первую очередь и привело Диму на остров. На Антигуа четыре русских банка, по словам Марка, и один украинский. На самом деле это всего лишь латунные таблички в торговых центрах да телефон на столе у местного юриста. На одной из таких табличек значится имя Димы. «Три трубы» он купил за наличные. Если верить Марку, отель одолжил ему даже не чемоданы, а целые корзины наличных. Жуть какая-то! Двадцатидолларовыми банкнотами, не пятидесятидолларовыми. Пятьдесят баксов – слишком рискованно. Дима приобрел дом, заброшенную сахарную фабрику и полуостров, на котором стоит то и другое.

      – Марк называл сумму? – подал голос Люк.

      – Шесть миллионов долларов США. И теннис – тоже не просто