Судьбы. Николай Максимович Бажов-Абрамов

ты.

      –Ты права, Альбина. Не люблю пиджаки. Мне нравится проще, в рубашке. Но тут я обязан был, надеть на себе, это. С президентом вашим не пойдешь знакомиться без этих регалий. Статус.

      – а ты, Вадим, к нам надолго?.. Я догадываюсь, у нас все заводы москвичам продают. Ты из Москвы?

      –Ну, да. Из Москвы. Но это потом, Альбина. Хорошо?.. Ты обещала мне подобрать галстук. Так?

      – Так, Вадим.

      И Альб, от такой его манеры, ушла сразу в стопор. Она ведь думала, он сейчас ей раскроется – мужики ведь все одинаковые – любят иной раз приврать от своих успехов, а тут, на те, он ее сразу одернул, поставил на место. И Альб сразу заскучала, занервничала, и даже от возмущения, в блузке пуговки застегнула до самой шеи.

      «Размечталась. Ага. Так и надо мне, – с горечью сглатывая слюнки, с обиды, ругает себя Альб. – Сотнями в кармане. Кто я ему?.. Нищета. А у него…» – Не успела мысли переварить, услышала, сбоку от себя, голос Вадима.

      – Я, вот, что подумал, – сказал он ей, чуть сомнением в голосе. – Помнишь, Альбина? Ты сидела в машине напротив телевизионного завода, а глаза у тебя тогда были, ну, такие, такие, словно у тебя что-то отняли. Я прав? Ты давно оттуда уволена?

      – Ты, Вадим, о заводе?..

      – Ну, да. Такая моя профессия – психолог я. Я все примечаю, вижу. И в тебе я тогда был уверен, что подождешь меня, хоть до утра даже.

      Альб хотелось этому «толсто суму» как-то покрепче сказать, но за место этого только глубоко вздохнула, соглашаясь с ним.

      – Да. В головном. Инженером я там была вместе с мужем. И в один день уволил нас этот старый «кобель». – И не удержалась, не сказать еще. – Сука он. Ограбил завод, а сам после ничем остался. Поделом ему, суке.

      – Ты, Альбина, злая.

      – Да, не злая я, не злая, – неожиданно расплакалась она. – Не злая. Так же подло нельзя было с нами?.. Нас с мужем, он выкинул за ворота, решил – хозяин. Суки. Всю страну такие «кобели», вот и ограбили.

      – Выходит, и я – сука, – вздыхает он, с потерянным голосом. – Я тоже также участвовал в ограблении. Откуда ты думаешь у нас, такие деньги, купить такие заводы? Оттуда только. От грабежа. От бесплатного. Но вины я свое, Альбина, во всяком случае, не чувствую. Не я бы в то время, другой ограбил. Какая разница. Не надо было тогда уступать этому Казаннику Алексею Ивановичу, свое депутатство, этому Ельцину. Что там говорить, после. Все, все в этом виноваты: ты, я, и все население страны.

      Альб, из-за досады, что совершила ошибку, подкусила губы. Слава бога, хоть, к универмагу подъехали. Пока выйдет, прикроет дверь машины, запрет на пультовый замок, есть время отвлечь его.

      «Да – а, – удивлялась она от своей выходки. – Расплакалась перед незнакомым человеком, раскисла, дала повод подумать о себе совсем не то. – Ладно, – сказала она снова, когда закрыла машину на пульт. – Бывает и поруха. Не бог же я – просто баба русская…»

      ***

      В универмаге, она, действительно, сумела подобрать Вадиму к его лицу галстук. И продавцы оказались профессионалами. Вышколила их эта жизнь в стране.