Однажды в замке. Элоиза Джеймс

предками, умными и не слишком. Час спустя он успел осмотреть оба двора, большой задний газон, теннисный корт и лабиринт из живой изгороди… а также балконы. Всего их шесть: два выходили на внутренний двор, четыре – на большой газон. Все вполне доступны, хотя Стантон не настолько глуп, чтобы рисковать жизнью, взбираясь по плющу. Первые два балкона пристроены, судя по всему, совсем недавно. Четыре остальных же казались куда более старыми – настоящие балконы Джульетты.

      Но герцог решил, что старые балконы относятся к хозяйским спальням, как и к двум самым роскошным гостевым комнатам. Эди вряд ли предоставили такую, поскольку она не являлась ни родственницей, ни близкой подругой леди Гонории.

      Гауэйн вернулся во двор и снова оглядел два внутренних балкона с мраморными балюстрадами. Он решил, что они достаточно крепки, чтобы выдержать веревку.

      Стантон вернулся в сад, не прекращая размышлять. Он никогда не обесчестит будущую герцогиню. Но это не значит, что он, находясь с ней ночью под одной крышей, не поцелует ее на ночь.

      Странность завязавшихся между ним и Эди отношений сбивала его с толку. Все равно, что быть захваченным водоворотом. Даже мысль о ней ударяла безумным голодом, от которого сжимался желудок. Когда ее пальцы касались его руки чувственным мимолетным прикосновением, которое тут же улетучивалось, как спугнутый олень, в нем загорался огонь. Гауэйн был вне себя. От жгучего желания.

      Он решил прогуляться по саду еще полчаса, позволяя холодному вечернему воздуху обдувать тело и приводить в порядок мысли. Потом герцог присоединился к джентльменам. Чаттерис окликнул его, и они вернулись в кабинет графа, чтобы сыграть партию на бильярде. За ними последовал еще один друг детства, – Дэниел Смайт-Смит.

      Они играли молча. Наконец, Чаттерис, успешно загнав шар в лузу, выпрямился и резко сказал:

      – Я наблюдал за вашим разговором с невестой за ужином.

      Гауэйн пожал плечами.

      – Меня посадили рядом с леди Эдит. Я, естественно, разговаривал с ней.

      – Поздравляю. Леди Эдит воистину прелестна. – Аккуратно загнав в лузу следующий шар, он спросил: – Когда свадьба?

      – Через четыре месяца, – ответил Гауэйн, хотя эта идея отныне была неприемлема. – Может, немного раньше.

      – Не только я один наблюдал за вами. Отец дамы казался крайне недовольным.

      Гауэйн снова пожал плечами:

      – Бумаги подписаны, хотя граф предпочел бы, чтобы брак его дочери остался союзом, основанным на холодной практичности.

      Чаттерис отправил в лузу очередной шар.

      – Ваша беседа не показалась мне такой уж бесстрастной.

      Гауэйн отказывался делать вид, что женится по расчету: это запятнало бы растущее чувство между ним и Эди. Поэтому он довольствовался короткой репликой.

      – Ваш брак, как я ранее заметил, тоже абсолютно практичен.

      Судя по улыбке, Чаттерис прекрасно понял, что имел в виду Гауэйн.

      – Нам обоим повезло.

      Его шар отрикошетил от бортика и замер.

      – Как и ему.

      Он кивнул