Однажды в замке. Элоиза Джеймс

как быть герцогом и землевладельцем, и почти ничего – о музыке или литературе. Но я помню вот что: когда Ромео впервые увидел Джульетту на балу, описывал ее так:

      Она затмила факелов лучи

      Сияет красота ее в ночи.

      – Вы не могли так думать обо мне. Я была ужасно больна.

      – Вы были чем-то вроде факела, судя по тому, что я помню. Я подумал, что ваше прикосновение обжигает.

      Оставалось надеяться, что никто из окружающих не слышит Стантона.

      Эди стало немного не по себе. Его ресницы были так красивы: густые и прямые. А глаза зачаровывали ее: то в них светилась герцогская надменность, то дерзкий повеса смотрел на нее с такой похотью и желанием, что по ногам бежали языки огня. А тем временем его глаза блестели юмором, от которого хотелось смеяться.

      – А что Джульетта подумала о Ромео, когда впервые увидела? – спросила Эди, взяв себя в руки. – Она тоже подумала, что он горит ярче факела?

      – О, он ей понравился. Но возможно, она нашла момент не таким ошеломляющим, как он.

      – Почему нет? Что чувствовал Ромео?

      – Он совершенно изменился. Навсегда, – пояснил Кинросс. – Потому что до бала был влюблен в другую даму.

      Эди свела брови:

      – Правда?

      – Он был влюблен. В отличие от меня, – откровенно признался герцог.

      Эди не смогла сдержать улыбку, хотя понимала, что никогда раньше не улыбалась так. Улыбкой Лилы.

      – Ромео считает, что влюблен, но видит Джульетту.

      – Она горит ярче факела в лихорадке жара, так что он забывает о своей прежней любви? – рассмеялась Эди.

      – Что-то в этом роде.

      Хрипловатые нотки смеха звучали и в его голосе. Она уже знала, что Гауэйн не часто смеется. Для герцога жизнь всегда серьезна; Эдит поняла это инстинктивно. Он был так же сильно увлечен, как и она, но вот чем?

      – Он пал жертвой похоти. Рискнул поцеловать ее за колонной, хотя этот поцелуй мог означать его смерть.

      – Это уж слишком, – заметила Эди. Она не могла отвести взгляда от него: его глаз, скул, носа, подбородка. И вполне отчетливо сознавала, что если кто-то и пал жертвой похоти, так это она. Но почему-то не стыдилась этого.

      – Он отказывается от всего на свете ради возможности поцеловать ей руку.

      – Его могли убить только за то, что он поцеловал руку Джульетты?

      – Их семьи враждовали. Но он не удовольствовался только ее рукой.

      Сияние глаз герцога зажгло ответный огонь в животе Эди.

      – Он увлекает ее за колонну и целует в губы.

      Эди сглотнула.

      – А потом целует ее еще раз.

      – Очень…

      Эди не могла придумать слова.

      – Он бы продолжал целовать ее весь вечер, но ее окликнули. Он даже не знает, кто она. Но точно знает, что она принадлежит ему.

      Взгляд герцога был жадным и властным.

      – Позже, той же ночью, Ромео перелезает через ограду вокруг сада и снова рискует жизнью, чтобы найти окно ее балкона.

      – О, я слышала о балконе! – встрепенулась Эди, заставляя себя