Ромовый дневник. Хантер Томпсон

из фургона мороженщика, и тусклый светильник над входом в «Алов дворик».

      Я прошел внутрь, добрался до патио, остановившись по дороге, чтобы заказать гамбургеры и пиво. Увидел Йимона: тот в одиночестве сидел за задним столиком, уставившись в тетрадку для записей.

      – Это что у тебя? – спросил я, садясь напротив.

      Йимон вскинул голову и отложил тетрадку в сторону.

      – Да так, репортаж про эмигрантов, – устало ответил он. – Мне его сдавать к понедельнику, а я даже не приступал.

      – Что-то стоящее?

      Он бросил взгляд на тетрадку.

      – Ну-у… для газеты, пожалуй, тяжеловато. Вот скажи: отчего пуэрториканцы уезжают из Пуэрто-Рико? – Йимон покачал головой. – Я целую неделю тянул да откладывал, а теперь вот Шено приехала, и я ничего не могу сделать дома… А времечко-то поджимает.

      – А ты где живешь? – спросил я.

      Он широко улыбнулся.

      – Эх, ты бы видел… Дом прямо на пляже, милях в двадцати от города. Улет. Нет, серьезно, тебе следует взглянуть.

      – Можно, – сказал я. – Мне бы тоже хотелось жить в таком домике.

      – Тебе машину надо. Или скутер как у меня.

      Я кивнул.

      – С понедельника начну присматривать.

      Подошел Трубочист с моими гамбургерами, и тут же появился Сала.

      – Еще три таких же, – резко бросил он. – Как можно быстрее, я тороплюсь.

      – До сих пор работаешь? – спросил Йимон.

      Сала кивнул.

      – Хотя не на Лоттермана; этот заказ в чистом виде для старины Боба. – Он закурил. – Мой агент хочет кое-какие казиношные снимки. Трудная работенка.

      – Почему? – поинтересовался я.

      – Запрещено. Я когда здесь только появился, этого не знал, и меня поймали за руку в «Карибах»… Вызвали к комиссару Рогану. – Он усмехнулся. – А тот мне и говорит, мол, как бы вы себя чувствовали, если бы городская газета опубликовала ваш снимок возле рулетки, а вы в это время обращались бы в банк за ссудой. – Сала вновь издал смешок. – А я ему говорю, дескать, мне плевать. Я фотограф, а не какой-то там социальный работник.

      – Ты кошмар во плоти, – улыбаясь, произнес Йимон.

      – Это да, – согласился Сала. – Так что сейчас меня знают в лицо… приходится орудовать вот этим. – Он показал крошечный фотоаппарат размером с зажигалку. – Считайте, я Дик Трейси. Всех на чистую воду выведу.

      Тут он посмотрел на меня.

      – Ну что, отстрелялся по первому разу? Чего предложили?

      – В смысле?

      – Ты целый день отработал на новом месте. Значит, кто-то должен был предложить тебе какую-то сделку.

      – Нет, – сказал я. – Я говорил с Сегаррой… и с еще одним парнем по фамилии Сандерсон… А чем он вообще занимается?

      – Спец по связям с общественностью. Трудится на «Аделанте».

      – От правительства?

      – Типа того, – кивнул Сала. – Народ Пуэрто-Рико платит Сандерсону, чтобы тот подчистил их имидж в глазах Штатов. «Аделанте» – серьезная контора, особенно по части политрекламы.

      – Но ведь он работал на Лоттермана?