Проект «Калевала». Книга 2. Клад Степана Разина. Михаил Сергеевич Шелков

и его жену уже тащили на виселицу. Стрельцам Разин сделал похожее предложение, как и после разграбления стругов на Волге. Только выбора было лишь два: служить ему или принять смерть.

      – Не можно отпущать их! – прошептал Алёне Бердыш, – Нам жо зимовать здеся, а ежели кто сдаст нас, да вдруг нагрянуть царёвы слуги до холодов…

      Алёна промолчала. Она помнила, что казаки пошли на Яицкий городок именно потому, что он не принадлежал царю, и карательных отрядов здесь можно было не ждать. Ей хватало ума понимать, что атаман осторожничает, не выпуская никого из города. Но излишняя жестокость тоже коробила её.

      Стрелецкие командиры, сотники и урядники, – все были казнены. По выражению лица Разина, Алёна понимала, что он ждёт того, что кто-то из рядовых стрельцов заступится за них, как некогда заступились за Бердыша. Но никто ничего не сказал в защиту. Тела двадцати стрелецких командиров вскоре болтались в петлях рядом с телом воеводы и его жены.

      Наступило время решить, что делать с тремя дочками воеводы. Разин велел отдать их на потеху казакам, которые первыми ворвались в городок. Алёна не выдержала.

      – Не дело сиё, атаман! – вмешалась она, – Почём их вина-то? То дивчины ышо! Не виновны оне, пошта воеводскими дочерьми народились!

      Разин колебался, видимо, понимая неправоту:

      – И що ж ты, Алёна, предложишь? На волю отпущать я их не стану!

      – Я церкву тутова видела, пущай тамо по хозяйству подмогают! А аки мы уйдём отсель, сами пущай решають чавой делать!

      – Эх, сердце доброе… Да правда твоя! Их вины нема, що оне дщери воеводовы! Быть по-твоему.

      Алёна вздохнула с облегчением, чувствуя, что сделала хорошее дело.

      – Чавой ты? – спросил Бердыш, – Никак, жалко?

      – Жалко… – сухо ответила Алёна.

      – А стрельцов, коих резала днесь, не жаль?

      – То стрельцы, а то дивчины! – пояснила Алёна, – Не чуешь разницы?

      – Нетуть разницы… – ответил Бердыш.

      – Аки енто нетуть?

      – А вот и нетуть! У ентих нет вины, и у тех нетуть вины! Токмо одне с хером народились, иные нет! Аки один царевичем нарождается, а иной холопом!

      Алёна промолчала. Вспомнила проповеди. Только Бердыш словно зашёл с другой стороны, словно эти проповеди перевернул.

      – Смекаешь, шта дело доброе содеяла? – не унимался он, – Вот токмо на казаков глянь! Сама ведаешь, охочи оне до женской плоти! Такмо потешились бы тремя дивчинами и добро! А таперича аки оголодают, будуть усех подряд щупать! Не едину хрестьянку попортят! Вот узришь! – Бердыш развернулся и зашагал прочь от Алёны.

      «Чавой-то с ним?» – не поняла она, – «Никак обиду содеяла ему!»

      На дневном совете с ясаулами Разин пребывал в самом лучшем настроении и постоянно улыбался.

      – Ну що, ясаулы, гутарить будете? Исть ли потери средь казачков?

      – У Никитки-вола нога прострелена, да, видать, жив будеть! Слыхал исчо един казак руку потерял… А сяк, поди, ни одного не слегло! – отчитался Ус.

      – Вот