Проект «Калевала». Книга 2. Клад Степана Разина. Михаил Сергеевич Шелков

Посмеивались, похабно шутили. Она сама пресекала подобные разговоры и шёпотки, но и Разин, если слышал что-то подобное, сразу ставил казаков на место. Когда требовалась грубая мужская сила, например, приходилось налегать на вёсла, или тащить струги волоком, атаман не гнушался помогать своим казакам, призывал к этому прочих ясаулов, но Алёну жалел, видел, что по силе она не всегда сдюживает с прочими. Вот и сейчас, в Яицком городке, он снова позаботился о ней, отдал покои воеводских дочерей, с нежными перинами, зеркалами и оставленным добром. Но это была скорей братская забота. Разин принял Алёну, как младшую сестру, советницу, толкового ясаула… Да и сам он теперь виделся Алёне обычным человеком. Он был таким же гордым, сильным, дерзким, как в народной молве, но человеком, самым простым человеком, а не тем величественным богатырём, которого нарисовала в своих грёзах Алёна.

      И всё же ей было приятно. Приятно спать на пуховой перине. Приятно, заперев предварительно засов, примерить украшения воеводских дочерей, их наряды, посмотреться на себя в зеркало. До этого своё отражение Алёна могла видеть только на водной глади. «Вот, поди, любо узнать, а красна ли я?» – задалась теперь она вопросом. Алёне сложно было судить о красоте. Она была девочкой, когда вышла замуж и тогда даже не знала, красива она или нет. Не задумывалась она об этом в монастыре, не задумывалась, когда, будучи строптивой атаманшей, вела людей на Дон и Волгу. Задумалась только сейчас, в светлой горнице терема в Яицком городке. Она никогда не видела, как барские девицы одевают наряды и украшения, как красуются в них перед зеркалом, но в этой комнате её одолевали какие-то скрытые желания, видимо, свойственные всякой молодой бабе. Она делала это невольно, и получала от своих действий удовольствие.

      Алёна никогда не считала, сколько ей лет. Помнила, что замуж её выдавали тринадцати лет отроду. Она попыталась по прошедшим зимам и летам посчитать, сколько ей сейчас. Вышло двадцать два, если ничего не напутала.

      «Вот аки знать, много ль енто аль мало?» – подумала Алёна, продолжая смотреть в ночное окно. Костёр дежурных казаков освещал двор. Деревянные дома и башни чернели на фоне тёмно-синего неба, украшенного россыпью звёзд. Месяц был совсем тонкий, и свету от него было мало. За острыми зубцами частокола двумя потоками журчали Яик и Чаган, не пожелавшие скрыться под толщей зимнего льда. А за ними необъятным полотном раскинулась зимняя степь.

      Кое-где во дворе можно было видеть остовы новых стругов. Атаман развернул масштабное строительство сразу, как они встали на зимовку. Струги ломились от людей, лошадей, запасов провизии и оружия. Флот нужно было увеличить вдвое. Алёна в этом ничего не понимала. Но так говорили другие, кто ведал в этом. Говорили, что флот, который выйдет из Яицкого городка по весне станет самым крупным в истории казачества. Алёне не терпелось увидеть это. Не терпелось увидеть эти струги на море. У неё захватывало дух от хождений