Проект «Калевала». Книга 2. Клад Степана Разина. Михаил Сергеевич Шелков

ясаул. А вы, Федот с Григорием, языки закусите!

      Атаман никогда не заступался за брата, когда тот был не прав. Это Алёна давно заметила. Но сейчас остудил ясаулов по делу, на совете все равны были и имели право на слово.

      – Дозволь слово молвить, атаман! – не утерпела Алёна, – Порой гляжу на тябя и заправду вижу, аки ты шолом на сябя напялил и будто совету от него ждёшь… Моё дело можеть и кроткое, да на веку я мало чавой видела, вот токмо понятий не имею, есмь на свете колдовство аль нет…

      Алёна ожидала, что прочие ясаулы посмеются над её суждениями, однако на совете повисла тишина. Оказалось, что шлем волновал не её одну.

      – А ежели я гутарить буду, що есмь? – задумчиво произнёс Разин.

      – Ты, Степан Тимофеич, мени и друже, и атаман, – продолжил Харитонов, – Що ты баешь, я то и принимаю. Вот токмо колдовством казака не приласкаешь! Казак в саблю да в пулю верует!

      – А в атамана верует?

      – Не в атамана, а атаману…

      – Ну, дык и веруй мне!

      – А шолом?..

      – Ну, а коль я гутарить буду, що сила в нём?

      – Ыть, опять за своё! – махнул рукой Харитонов.

      – Вот що, браты! – Разин встал с места, повысив голос, но при этом оставался спокойным, – Хочь веруйте, хочь не веруйте, а сяк усё и исть! А щоб познали вы силу енту, слово вам даю: возьмём Яицкий городок без крови, да исчо ни единого казачка не потеряем.

      – Лады! Атаманово слово, оно аки булат ковано! – оживился Шелудяк.

      – Лады, лады! – подхватили Черток и Щурый.

      – Я аки и усе! – развёл руками Харитонов.

      На этом совет был окончен. После него Алёна первая подошла к Бердышу и спросила:

      – А ты чавой молчал?

      – Енто аки молчал? – не понял Бердыш.

      – Ну, кады атаман про шолом сказывал.

      – Эх, – бывший урядник положил ей руку на плечо, – Да чавой вы усе-то! Сказы енто! – он усмехнулся.

      – Таково атаман дурит усех? – не поняла Алёна.

      – Дурит – не дурит, а атаману молва всяка разна нужна! Вот он таково слово и держит. Един поймёт сяк, иной эдак! Атаман дело знаеть…

      – Мы жо ясаулы…

      – А уверуют ясаулы – дык уверуют и прочие.

      – Ясно, – почти разочаровавшись, вздохнула Алёна, – Токмо усё жо гляжу за ним, и вижу, аки он и заправду от шолома совету ждёт…

      – Ты, Алёна, и красна, и строптива, да многого не ведаешь пока, – Бердыш опять улыбнулся, – Усё чавой кажут старики да бабы, тому веры особой не давай! Нетуть чудес на свете!

      «Глядишь, и заправду нетуть!» – решила потом Алёна. И в Яицком городке, на зимовке, когда наступила короткая передышка у неё было время обдумать всё, что случилось с ней за последний год. «Истое чудо – енто воля! Степи да просторы, широкая Волга и море, соленые ветра и солнце жаркое!» – понимала она. Вспоминала ты улыбку Николая Бердыша, его прикосновение. «Нетуть ужо, не походит он на прочих, ни на казаков, ни на беглых… Иной он! Особый!» Тут она вспомнила,