Век годами не измерить (сборник). Владимир Любицкий

съехидничал Сушкин.

      – Ничего, там речь о братстве – это важнее рифмы.

      – Погодка-то портится, – заметил Братишко, когда стали расходится по кораблям.

      – Если тучки сбились в кучки, жди хорошего дождя, – продекламировал Сушкин. – Так мои земляки говаривали.

      – А дождь – к удаче! – подхватил Кучеренко.

      – Ну, братцы, до следующей встречи, – обнял друзей Трипольский. – Держать курс!

      – Есть держать курс!

      Седьмая неделя похода

      Тихий океан

      Ровно стучат дизеля, безостановочно и мощно вращаются винты, вспенивая за кораблём белоснежный след. На расстоянии нескольких кабельтовых, в кильватер друг другу идут вторая, третья, четвёртая лодка. И за каждой остаётся такая же ослепительная полоса. Да и весь океан сверкает на солнце – иной раз кажется, что оно бьёт прямо из-под воды. Командир С-54 Дмитрий Братишко и зенитчик Пётр Грушин на мостике вынуждены нести вахту в тёмных очках.

      На перекур выбираются на палубу ещё несколько человек – Александр Морозов, Анатолий Стребыкин, Сергей Чаговец. Следом появляется офицер связи лейтенант Орлов – из числа приданных дивизиону американских сопровождающих. На Морозове тоже солнцезащитные очки, но не такие, как у вахтенных, а щеголеватые, в роговой оправе, с фирменными наклейками в уголках стёкол.

      – В Сан-Франциско прибарахлился, что ли? – любопытствует Чаговец.

      – Ну, ты скажешь! «Прибарахлился»… Это чейндж! – с достоинством отвечает Морозов.

      – Подарок?

      – Вроде того. От девушки. Я ей – красную звёздочку, она мне – очки. По-ихнему – чейндж, по-нашему – обмен.

      Услышав это, лейтенант Орлов иронически хмыкнул – даже поперхнулся дымом.

      – Обмен называется! Девушка вам – полезную вещь, а вы ей – что, химеру?

      – Между прочим, това… тьфу!.. господин лейтенант… эти «химеры» сейчас сражаются с нашим врагом. И вашим, кстати, тоже! А девушке моя звёздочка очень даже понравилась!

      – Ну, вашими звёздочками врага не закидаешь. Что и видно!

      – Чего ж вы второй фронт никак не откроете? – вмешался Чаговец. – Закидали бы своими… что у вас там…

      – Придёт время – откроем! – Орлов отвернулся, не желая продолжать разговор.

      – Они ждут, пока Россия сама немцам рога скрутит. А потом придут на готовенькое – добычу делить, – вставил Стребыкин.

      – Россия – сама?! – Орлов в голос расхохотался. И, вдруг посуровев, заявил, как с трибуны: – Россию спасут только Бог и Америка! Америка – самая сильная держава!

      – Ну да! «Мы сидели у вагоне и толкали паровоз», – продекламировал Чаговец. – А у самих только жвачка на уме да проститутки в салонах.

      – А кто вам ремонтировал корабль: менял прогоревшие заглушки дизелей, сделал вот эту крышу над ограждением мостика? Разве не американские рабочие?

      – Правда, – согласился Стребыкин. – Но при этом Том Силвер, слесарь, говорил, что, мол, сейчас хорошо: пока есть война – есть работа… Нет, вы поняли? – повернулся он к товарищам. – У нас люди под бомбами гибнут, а ему хорошо!