Тарантул. Герман Матвеев

самолеты с людьми летают, а назад пустыми возвращаются.

      – А где это место?

      – Этого он не знал. Ему, видите ли, пришлось некоторое время на аэродроме работать, так он приметил.

      – Кто, кроме вас, должен быть еще заброшен в Ленинград?

      – Должны приехать, но только после двадцатого, когда Григорий Петрович сигнал даст.

      – Расскажите об этом точнее.

      – Точнее не могу. Я только догадываюсь, потому что опрашивали многих, кто раньше в Ленинграде бывал. Ну они и проболтались в разговоре между собой. А вообще это все под секретом держат. У них просто. Чуть заподозрили, пуля в затылок – и весь разговор. Они с нашим братом не очень миндальничают.

      – О чем вы говорили с Мальцевым?

      – Знакомились. Он меня спрашивал про жизнь, про семью, про суд… Человек он серьезный и обстоятельный. Глаза острые… Кажется, всего насквозь видит.

      – Он русский?

      – Вот не могу сказать. Говорит чисто, не отличишь. Наверно, русский.

      – Все, что вы говорите, – правда?

      – Все правда. Какой мне смысл сейчас врать?

      – Курите, не стесняйтесь, – предложил Иван Васильевич и прошелся по комнате. – Я верю вам, но, конечно, все, что вы сказали, придется проверить.

      – Пожалуйста, проверяйте.

      – Сколько денег вы получили?

      – Тридцать тысяч.

      – Они фальшивые?

      – Кто их знает… Полагаю, что фальшивые. Уж очень все новые.

      Вернулся Бураков и передал начальнику две фотографии. На одной из них Жора Брюнет был снят с отцом, на другой только отец, но в молодых годах, в студенческой форме. Ровно год пролежали фотографии в архиве советской разведки и вот пригодились.

      Иван Васильевич передал фотографию арестованному.

      – Этого человека вы не встречали там?

      Нахмурив брови, Казанков уставился на карточку. Поднес ее к свету. Брови его удивленно поднялись.

      – Так это же он… Григорий Петрович. Только помоложе. А мальчика не знаю.

      – Вы уверены, что на фотографии снят Тарантул?

      – Насчет Тарантула не уверен, потому что слышал случайно, а насчет Мальцева Григория Петровича уверен. Это он и есть.

      Иван Васильевич взял фото и положил в папку.

      – Что вам говорил Мальцев про Завьялова? Вспомните хорошенько.

      Казанков подумал, потер рукой лоб.

      – Ничего такого… Только чтобы письмо передать.

      – Не говорил он вам, что это человек «свой», надежный… или что-нибудь в этом роде?

      – Наоборот. Он сказал, чтобы я с Завьяловым вообще ни о чем не распространялся. Если дома его не застану, то это даже лучше. Если домработница есть или дети дома, то письмо отдать им, а самому лучше не показываться старику. Главное, нужно узнать, живет ли он на своей квартире или где в другом месте, и туда передать письмо.

      Иван Васильевич посмотрел на часы и встал.

      – Так. Я должен уйти. Завтра вызову еще раз. А сейчас допрос будет продолжать мой помощник. Начинайте сначала.

      Он собрал записки, кивнул головой стенографистке и ушел в свой кабинет. Здесь он