Дорога войны. Алена Трутнева

среди деревьев замелькали одетые в поношенные плащи люди. Среди них обнаружилась лишь пара всадников, не особо отличавшихся по одеянию от остальных. Почти в полном молчании они окружали беглецов. Селяне удивленно переглядывались: кем бы ни были вновь прибывшие, ясно одно – они не каратели.

      – Кто вы? Где ваш командир? – хрипло выкрикнул Айзек.

      Никакого ответа. Хищно скалясь, воины окружили толпу, нацелив на неё заряженные луки.

      – Мне нужно поговорить с вашим главным! – повторил он, вытягивая меч из ножен левой, не обожжённой рукой. На него тут же направили разномастное оружие: копья, мечи, короткие, широкие ножи – явно мясницкие, несколько кинжалов. Пёс бросил меч под ноги ближайшему воину и поднял руки.

      – Я безоружен. А это – всего лишь крестьяне и несколько жрецов. Прошу, не атакуйте. – Он перевёл дыхание и прочистил горло. – Мы бежали от карателей – они пришли в посёлок. Мы ищем защиты.

      Один из всадников чуть тронул бока коня и выехал вперёд.

      – И как же вы умудрились сбежать от карателей? Кажется, таких баек нам ещё не рассказывали.

      Айзек изобразил слабое подобие оскала.

      – Потому что один из карателей решил пойти против своих. Мне надоело убивать, и я решил для разнообразия спасти. – Голос не желал слушаться, и фразу он уже закончил едва слышно.

      Но этого хватило. Воины загалдели, ещё больше оружия нацелилось на Пса.

      – Серьёзно? – Главарь усмехнулся. – Ты каратель? Выглядишь не слишком-то внушительно, едва стоящий на ногах оборвыш.

      – Но то верно! – выкрикнула Гельда из толпы. – Он спас нас.

      Селяне зашумели, подтверждая правоту её слов. Всадник снова окинул Айзека недоверчивым взглядом.

      – Допустим. Ты не боишься признаваться в том, что ты каратель-перебежчик?

      Айзек покачал головой.

      – Мы обречены в лесу. – Он с хрипом втянул воздух и, сделав над собой усилие, продолжил: – Можете отдать меня под суд, мне всё равно. Я не буду сжигать деревни по чьему-то там приказу.

      Он даже нашёл в себе силы вскинуть голову. А затем мир разом потемнел, словно на лес упала ночь. С трудом устояв на ногах, Айзек опёрся о подставленное ему плечо.

      – Держися, прошу тя, держися, – прошептал знакомый голос Иветты. – Не сдавайси.

      – Ну что ж. – Предводитель развернул коня. – Свяжите карателя и усадите на лошадь. Отправляемся в город.

      – А селяне? – лениво поинтересовался кто-то из вояк.

      – Возьмём их с собой. И пусть не забывают мою щедрость.

      Айзек не помнил, как они добрались до места, в какой-то миг боль в груди стала нестерпимо жгучей, а кашель окончательно разодрал горло. Он задыхался, давился собственной кровью, пытался вдохнуть и не мог – рёбра словно сжали с нечеловеческой силой.

      – Вларика… – беззвучно шептал он онемевшими губами.

      «Потерпи, я близко…»

      – Я не могу больше, мне не хватает воздуха… Проклятый дым сжёг всё внутри…

      «Я успею, не бойся».

      А потом звон в ушах заслонил