Дорога войны. Алена Трутнева

будет правильнее всего.

      – Думаю, это стоит проверить. Вдруг Дар предоставит ещё шанс связаться с Айзеком.

      – Но как мне это сделать?

      – Хороший вопрос. – Саламандр задумался. – Кеана бы ответила на него лучше всех. Но её здесь нет. На чём основываются твои видения: звуки? запахи? ощущения? Возможно, стоит окунуться в то, что ты видел. Вспомни сон в малейших деталях, почувствуй жар. Но только помни, что не видение властно над тобой, но ты над ним, ты можешь и хочешь им управлять. Ты не обязан чувствовать страх или боль – они не твои, они – всего лишь вымысел.

      Сказанное Саламандром звучало логично. И в то же время было слегка нелепо: магистр идущих учит его обращаться с Даром. Но он прав, Кеаны здесь нет, и лучше сделать хоть что-то, чем вовсе не пытаться.

      – А если я не смогу?

      – Тогда ровным счётом ничего не изменится, – резонно заметил Саламандр.

      Савьо закусил губу и кивнул.

      – Да, я попробую. Я хочу помочь Айзеку.

* * *

      Падение было стремительным и болезненным. Удар о жёсткий пол выбил из груди весь воздух, кажется, он даже на мгновение потерял сознание, потому что увидел перед собой Савьо. Более того, он говорил с ним – находящимся за тысячи миль отсюда.

      – …собственной глупости, – произнёс Айзек, и тут же жгучая боль вгрызлась в руку.

      Пёс зашипел и открыл глаза – левый рукав был охвачен огнём. Сбив пламя, он подскочил с тлеющих обломков стропил и сбросил длинную куртку карателя – та занялась в нескольких местах. Тщательно затоптав огонь, Айзек осмотрел обожжённый локоть: кожа покраснела и покрылась волдырями. Он попытался убрать остатки обгоревшей ткани, но малейшее прикосновение отзывалось болью. Забросив это занятие, Пёс накинул на себя подпалённую куртку – хоть какая-то защита от плясавшего тут и там огня.

      Пробираясь среди нагромождения вещей и лабиринта перегородок, Айзек пытался понять, в какой стороне находится выход. Окон здесь не было вовсе, похоже, он оказался в каком-то складе. С одной стороны, это на руку – огонь будет медленнее распространяться по зданию, а с другой – шансы выбраться наружу резко сокращались.

      Пригибаясь к полу, где едкого дыма меньше, Айзек брёл наугад. Слезились глаза, каждый вдох когтями проходился по горлу. Ему быстро повезло, впереди показалась приоткрытая дверь – и покрытый чёрными хлопьями сажи снег за ней. Спасительный воздух был так близко!

      Едва слышный среди рёва пламени звук остановил его. Пёс замер, прислушиваясь. Показалось или нет? Звук повторился: где-то в глубине дома заходился истошным воплем младенец. Бросив тоскливый взгляд на дверь, Айзек развернулся и пошёл на плач.

      Рукав куртки, которым он прикрывал лицо, не слишком помогал: Пса забивал кашель, а в ушах стоял звон. Зачем он вообще полез сюда? Решил за раз смыть с себя былые грехи? Надрывный плач привёл его к охваченной огнём двери. Не соображая, что делает, Пёс схватился за ручку и тут же с криком отдёрнул руку: раскалившееся железо обожгло ему ладонь. Натянув рукав на другую руку, Айзек отошёл в сторону и рванул на себя дверь – та хрустнула, покосилась, но устояла, защитив от вырвавшегося из комнаты