Дорога войны. Алена Трутнева

– по крайней мере, он исцелён и без кандалов, а это дорогого стоит. Усталость брала своё, и постепенно Пёс провалился в сонное забытьё, которое в клочья разорвал грохот.

      – Э-э-эй! – один из тюремщиков долбил рукоятью кинжала по прутьям и орал во всю глотку. – Каратель, подъём!

      Помянув тёмных духов, Айзек зыркнул на него.

      – Ты чего орёшь?

      – А тя не добуишься. – Молодой ещё совсем парень едва скрывал хитрую улыбку. – Дама к те, видеть жалает.

      – Что ещё за дама?

      – Наираспрекраснейшая из дамов.

      Тюремщик махнул напарнику, тот посторонился, и из темноты к ним шагнула Иветта. Отблески факелов играли на её лице, но даже в этом неровном свете было видно, насколько бледна девушка – хотя щёки и заливал болезненный румянец. Пёс выругался сквозь зубы, – только этого ему не хватало, – и приблизился к решётке.

      – Айзек. – Иветта протянула руку сквозь прутья и осторожно коснулась его запястья. – Ох, кудыть ты угодил.

      – Бывал в местах и похуже, поверь мне. Зачем ты здесь, Иветта? Мать знает?

      От вопроса она вздрогнула и опустила голову.

      – Нет, мамка не ведает. Но я хотела убедицца, што с те всё х’рошо.

      – Со мной всё в порядке. Очень тебя прошу, не приходи сюда больше. Тюрьма – не лучшее место для прогулок, тем более для юной девушки без сопровождения.

      – Но, Айзек…

      Пёс покачал головой.

      – Не приходи. К тому же разве тебе не сказали? Моя жена нашлась, и она уже навестила меня.

      Иветта побледнела ещё больше.

      – Жонка?

      – Да. – Пёс посмотрел на тюремщиков. – Скажите? Ведь вы же её видели?

      Охранники неуверенно переглянулись. Наконец, один из них кивнул.

      – К-кажися, да. Мы и вправду слыхали што-то тако.

      И стоило лишь одному из них согласиться, как второй тут же с готовностью поддержал его. Иветта сжала руки, а в глазах заблестели слёзы.

      – Передавай мои наилучшие пожелания матушке и Кею. – Айзек постарался улыбнуться как можно приветливее. – Надеюсь, вам понравится жить на новом месте.

      Иветта едва заметно кивнула, выдавила из себя блёклую улыбку и попятилась.

      – Рада, што у тя всё х’рошо.

      – Всё просто замечательно, – заверил Пёс. – Прощай.

      А когда Иветта скрылась за поворотом, Айзек прошептал озадаченному тюремщику:

      – Заклинаю тебя, не приводи её сюда больше. Скажи, что запрещено, что нельзя, что меня повесили, – всё что угодно. Хотя нет, про «повесили» лучше не надо. Просто говори, что я очень важный преступник и ко мне не велено пускать.

      – Но почему? – Парень усиленно моргал, совершенно не понимая, что происходит. – Она ведь чудисна дама.

      – Именно поэтому, приятель. Именно поэтому.

* * *

      Савьо никогда бы не подумал, что уходить окажется так тяжело. Походная жизнь не сделалась ему домом, а эти люди – семьёй, он успел гораздо больше привязаться к Кеане, ставшей ему наставницей и бабушкой, но тогда он уходил не один и не чувствовал себя сиротливо. А сейчас