Из серого. Концерт для нейронов и синапсов. Манучер Парвин

задаёт мне ещё несколько вопросов о возможных заболеваниях, которых у меня нет, затем просит меня перейти в другую часть кабинета для осмотра и сесть на диагностический стол.

      – Повторите три слова, которые я назову. Я хочу проверить, останутся ли они у вас в памяти. Пенни. Яблоко. Стол.

      – Пенни. Яблоко. Стол, – повторяю я.

      – А теперь произнесите слово «мир» по буквам задом наперед.

      У меня проблемы с написанием на английском языке, но получается выполнить задание.

      – Высуньте язык, плотно закройте глаза, но вначале поднимите левую руку.

      – Как? Язык должен быть высунут до…

      – Конечно, это кажется вам странным и противоречащим здравому смыслу, – отвечает она серьёзным тоном, словно пытается мне сказать: не утруждайтесь задавать вопросы о моих вопросах. Затем она смягчается:

      – Вы помните ситком «МЭШ»[7], который показывали по телевизору? То место, что герои пытаются воспользоваться распылителем? В инструкции к нему сказано: «Перережьте красный провод, но вначале перережьте синий провод».

      Я поднимаю левую руку, высовываю язык и плотно закрываю глаза. Затем подглядываю за ней, чтобы посмотреть, забавляет ли её моя игривость. Забавляет, но совсем чуть-чуть.

      – Руки вверх, ладонями ко мне, – приказывает она. – Пальцы вверх, держите их прямо.

      Затем она берёт меня за руку и давит на мой большой палец, отводя его назад, затем на другие пальцы, чтобы проверить, насколько мне хватит сил удерживать их прямо. Я чувствую дрожь где-то в глубине и задумываюсь, чувствует ли она её. Её прикосновение возрождает меня к жизни. Я чувствую себя неуютно, но мне радостно.

      – Осмотр почти закончен, – заверяет она меня.

      Теперь она проверяет мои рефлексы и даже циркуляцию крови в лодыжках.

      – Вы получаете удовольствие от преподавания? – спрашивает она во время работы.

      – Конечно. Конечно, – говорю я, словно отмахиваюсь.

      Она отвечает на мою амбивалентность вопросом:

      – Вы предпочли бы заниматься чем-то другим?

      – Да, я хотел бы меньше заниматься преподавательской работой, чтобы можно было больше заниматься исследованиями.

      – А исследованием каких тем вы занимаетесь?

      – Я много читаю по неврологии и делаю записи, если это можно назвать исследованием.

      – Вы изучаете неврологию? Поразительно! Вы пытаетесь мне грубо льстить?

      – Уж кем я точно не являюсь, так это льстецом. Именно поэтому я в немилости у декана. В неврологию меня потянуло любопытство, а страх перед потерей памяти с силой толкнул туда. Меня интересуют строение и функции мозга, его трансформация в разум, сознание, любопытство и так далее.

      Полсекунды мы смотрим друг на друга не как врач и пациент, а как мужчина и женщина. В то время как мои глаза готовы продолжать смотреть ещё много таких полсекунд, целую вечность, её взгляд возвращается к бланкам на дощечке.

      – Почему вы думаете, что страдаете от синдрома дефицита внимания?

      – Я схожу с ума, когда вынужден слушать и слушать. Во время совещаний на факультете я испытываю нетерпение, беспокойство,

7

Имеется в виду американский телесериал «Чёртова служба в госпитале МЭШ» о трёх армейских докторах.