Авантюрия: на изломе граней. Наталия Булдакова

светозвуковые гранаты, после чего в церковь начнут заходить штурмовые группы.

      «Слово Божье незыблемо. Слово Божье. А кто слушал и записывал это слово? Я вот его ни разу не слышал! И все, кто копошится тут внизу в бронежилетах и с автоматами, и те наверху в своих расписных рубашонках тоже не слышали», – думал про себя Томас. Он вспомнил, как Еспер в детстве играл с человечками «лего» и сам говорил за них разные слова. «Слово Божье. Вообще, есть ли у Бога слова? И зачем Ему слова, если Он Бог? Вот нашему комиссару, который кричит в микрофон: „Положите оружие и выходите с поднятыми руками!“, нужны слова, но Бог – не комиссар. Это такая игра для взрослых: играть в Бога, как в куклу, и самим за Него говорить, и платить за это один процент от зарплаты. Такая вот игра», – Томас даже засмеялся про себя от такой мысли.

      Опять закурил. Сделал длинную затяжку. Выдохнул дым и засмотрелся на такое слишком низкое сегодня небо с белёсыми облаками. Казалось, встань и протяни руку, и ты достанешь до неба рукой. А те, кто на церкви, и подавно. Томас опять посмотрел на церковь. И опять пробежал глазами по золотым буквам «Слово Божье незыблемо».

      «Незыблемо». Томас произнёс вслух это слово и рассмеялся. «Как вообще слово может быть незыблемо, если его придумывают люди? Придумывают, а потом делают из него божество, идола, которому надо поклоняться. И которое внушает им страх. Также как с шоколадкой: все ели эту шоколадку до тех пор, пока кучка фанатиков не начали называть себя так же и бесчинствовать, и шоколадка стала внушать ужас. Они быстро её переименовали. Интересно, что они сделали с шоколадом в старых обёртках? Сожгли? Как Джордано Бруно. На костре на площади Шумана в Брюсселе, напротив штаба ЕС. Завтра объявится очередной диктатор-маньяк, который будет причащаться живыми младенцами и возьмёт себе имя Христос, что тогда они будут делать? Придумают, что настоящее имя Христа звучало как-то по-другому? Например, Крюдс, и вместо христианства сделают крюдсианство!» Теперь он просто захохотал, да так громко, что Торбен на другой стороне улицы услышал и покрутил у виска. Томас опять засмеялся и крикнул Торбену: «Сначала мы придумали, что Бог говорит нам идти в Крестовый поход, потом, что надо быть толерантным к педикам, а сегодня придумали, что Он приказывает взять штурмом храм Божий».

      В ответ Торбен опять покрутил пальцем у виска, крикнул, что скорей бы АКС пошла на штурм, потому что очень хочется пива, и попросил бросить ему зажигалку. Томас размахнулся и бросил. Зажигалка попала Торбену в шлем и, отскочив, с гулким стуком запрыгала по мостовой на открытое пространство, вызвав громкий хохот у полицейских, которые сидели за соседними машинами. «Да какого…» – выругался Торбен и вдруг встал из укрытия, спокойно прошёл несколько шагов к зажигалке, поднял её и вернулся обратно за машину, чем вызывал второй приступ хохота.

      – Торбен, курение убивает, особенно если в тебя