Разбой. Петр Воробьев

Калопневмы, платит гаванный сбор…

      – Какое братство, какой совет! – не отступал от своего Киприно. – «Клепта́рхов Анти́лии» насмотрелся?

      – Псалкари тербовали, бутырих хавби! – сообщил рослому еще один синеповязочник, разительно похожий (с учётом некоторой разницы в возрасте) на торговца малиновой водой.

      Главарь покачал головой:

      – Гаванный сбор береговому братству в шесть марок золота! За недобор каждой марки, совет определил – казнить по ватажнику!

      Ватажникам и страже это предложение не приглянулось – раздались щелчки взводимых курков.

      – Уложить нахала в шлеме, или пулемётчика? – светловолосый приник к прицелу своего странного лука (если это был лук).

      – Остановись! В шлеме – сын Алепо! – Киприно положил руку на оружие стражника. – Не спешите ради шести марок стрельбу затевать, – Анси ещё глубже нахмурился. – Золото не честь, жизни не дороже. – Сепи, шпинская ряха! – сказал вожаку пушкарь, глядя, как показалось Сигурвейг, прямо на неё. Его взгляд не предвещал бы ровно ничего хорошего, даже не будь он направлен поверх шести стволов. Сигурвейг попыталась спрятать Ирсу у себя за спиной. – Или можем в счёт одной марки взять её! – добавил вожак, указывая на Дарводу.

      – Ты, я чаю, просто не родился, а в отхожем месте в дырку провалился? – ответно предположила знахарка.

      – Они рехнулись? – неизвестно кого спросил Гостислав. – А́рнмунд говорил, на самом Костяном берегу за последнюю невольницу дюжину марок дают… – Часа на четыре, для моей утехи, – пояснил вожак.

      – Да со своей утехой ты за диале́пт[62] справишься! А обеими руками по очереди – еще быстрее! – посоветовала Дарвода.

      – Почему по очереди? – не понял враждебный пушкарь.

      – Потому что в обе руки там взять нечего! – объяснила знахарка.

      Раздался смех, причем смеялись и некоторые автохтоны, украшенные синим. Вожак несколько опешил.

      – Йаино, отец про твои беззакония узнает, так отдерёт, две недели сесть не сможешь! – добавил лименарх и погрозил вожаку украшенным золотым кольцом-печаткой перстом.

      – С отцом моим произошёл несчастный случай, – рослый нехорошо ухмыльнулся, показывая зубы с блеснувшими в неестественно ярких лучах Сунны металлом ортодонтическими скобами. – Он отправился в деревню Ти́гри поправлять здоровье. А эту деву с норовом я, так и быть, возьму в счёт полутора марок!

      Дарвода уже вдохнула, судя по всему, на этот раз готовясь отповедать наглецу громко и безмилостно, но Вили дёрнул её за рукав тонкой до не совсем приличной для целительского одеяния полупрозрачности льняной свиты, тут же шагнул вбок, и зашептал в ухо Самбору. Тот поднял в воздух левую руку и громко сказал:

      – По исконному обычаю берегового братства, требуем переговоров! Ваш вожак с нашим!

      – Ну да, как во второй части Китогрыз Кровавый с Чиму́ткой Злым, – понимающе добавил Скапи.

      – Я хочу

62

Диалепт – одна тридцать шестая часть часа.