Разбой. Петр Воробьев

зубоврачебную работу. – Вот он и попал, – злорадно прошептал кок.

      Анси кивнул, мимолётно сменив выражение на чуть менее печальное. Самбор же хищно оскалился, как лейганский волкодав при виде хромого волка:

      – Ты не веришь слову, скреплённому моим именем? Три свидетеля есть?

      В воздух поднялось значительно больше рук, чем три, причём пушкарь и прыщавый тоже готовы были свидетельствовать.

      – Йаино, сын…

      – Сын Алепо, – подсказал Самбору Киприно.

      – Сын Алепо, при трёх свидетелях не поверил клятве моего имени, что я член братства. Выбор оружия за мной, так?

      – Стойте, – сказал пушкарь, – раз он бросает вызов, оружие выбирает Йаино?

      – Но чуз… – начал было прыщавый Микропонтико и осёкся. – Самбор же оскорблённая сторона? Значит, ему выбирать?

      – Кто у нас тут непричастная сторона в споре? – пушкарь посмотрел в сторону стоявших у «Фрелси».

      – Да будет брошен жребий, – громко и значительно сказал Киприно. – Йаино, твой выбор?

      Вопрос об оружии явно поубавил у вожака прыти, но деваться тому было некуда.

      – Не выбирай мечи! – присоветовал прыщавый. – Слышал, он мечник?

      – Сам знаю, – недовольно ответил Йаино. – Лагу́нды!

      – Самбор?

      – Лагунды так лагунды, без жребия, – подозрительно легко согласился венед. – Как овец не стало, и на коз честь пала. Место будем размечать, или и так ясно?

      – Живьём его бери, и тащи сюда, – шепнул венеду Анси. – Да не спеши.

      – Скапи, открой-ка мою кису́[63], и дай мне то, что сверху, – Самбор принял из рук кока обёрнутый в замшу предмет, развернул, выдохнул на частично прозрачное забрало шлема, и протёр замшей.

      Удовлетворившись, он неожиданно протянул Сигурвейг нечто кольцеобразное и покрытое потёртой кожей:

      – Сигурвейг дочь Тумы, собери мне волосы в пучок.

      Кольцо, как оказалось, имело внутри что-то вроде пружины, что позволяло ему растягиваться. Из падавших до плеч, слегка завивавшихся русых волос Самбора, пахнувших морской водой и грубым мылом с сосновой живицей, получился довольно толстый трёхвершковый хвостик. Сигурвейг почувствовала, что во время выполнения нехитрой, хотя и довольно почётной, просьбы венеда её щёки опять вспыхнули. Самбор распрямил спину, повернулся ко вдове лицом, обозначил поклон, вроде бы ничего не заметив, не без усилия всунул голову в шлем, дёрнул за тросик, отчего внутри что-то зашипело, и принялся возиться с ремешками.

      Тем временем, Киприно присев на корточки, так и эдак развёл руки, взглянул влево-вправо, оценивая ширину пирса, неловко выпрямился, и обратился к поединщикам:

      – Место как раз. Начинаем по моему слову?

      Оба кивнули.

      – Да пребудет с вами благословение Четырнадцати, воины, и да победит правый! Начинайте!

      Самбор пошёл навстречу Йаино, одновременно вытаскивая правую руку из-за спины. Начало его движения сопровождалось механическим стрёкотом,

63

Киса – длинный мешок с горловиной на затяжке.