Разбой. Петр Воробьев

старше лет шести, потянувшая мать (ту звали Си́гурвейг) за рукав не больше месяца назад бывшего белым киртиля[41]. спрашивая:

      – Матушка, так это работорговцы?

      – Это что ж, они нас в рабство уряживали продать? – ужаснулся Вили.

      – Догада богатырь! – передразнила его Дарвода. – Тебя кому в рабство продать, назад бы вернул, да еще приплатил…

      – Нас-то навряд, скорее камень привязать – и в море, кто жив остался. А жён, дев, и малюток, кого с Туле везем – тех запросто, – рассудил боцман. – На Костяной Берег, или обратно же на Гнутый Остров.

      – Дивлюсь я, на вид они совсем как мы, даже расцветка та же, эти, что помоложе, мне бы в сыновья сгодились, – статная беженка подошла поближе к люку, оглядывая пленных, – только не иначе как все они йотунской породы. Поди, и плоть нашу едят?

      Вожак разбойников не выдержал:

      – Да не едим мы никого! Рыбаки мы, с Га́рдарсхольма! О́рафайоку́ль гора взорвалась, мудрецы говорят, оттого и лета не стало, мол, пепел Сунну застит! Другие говорят, и лета не стало, и гора взорвалась оттого, что не тех богов почитаем! А я не знаю, отчего, только рыба ушла, дальше фьорд замёрз, а детей-то кормить надо?

      – Так ты чтоб своих прокормить, моим сиротскую долю прочишь? – беженка (ее звали Маре́ла, дочь Ро́рика) внушительно сложила руки на внушительной груди.

      – Признаёшь, что ты работорговец? – Анси совершенно без усилия придал своему лицу суровое и безжалостное выражение.

      – Первый только раз, – попытался объяснить налётчик. – Один раз, что ль, не… – начал Эгри.

      – И лжец, – перебил обоих Гостислав. – На их золоте – клейма Костяного Берега!

      – Аэронаос, небось, тоже разбоем взяли? – справился Самбор. – Какой корабль сгубили…

      – Нет, «Коня Фьялля» и «Кубок Хведрунга» наш цех рыбаков купил, для наблюдения!

      – И весь рыбацкий цех позорят, – Эгри сплюнул по ветру за борт.

      – Шторм близко, – заключил Анси по полету плевка. – Морской закон простой. Работорговцу – смерть. Гостислав, Эгри, снимайте цепной леер, ставьте доску. – Погодите, «Конь», «Кубок»? Два аэронаоса? – Самбор прищурился. – А второй где? – Второй в северном полушарии оста… – жалобно начал налётчик помельче и помоложе. Главарь пригвоздил его взглядом, заставив замолчать, но в свою очередь встретился глазами со статной беженкой. По выражению её лица, можно было подумать, что она рассматривает что-то выпавшее из мусорного грузовика по дороге с бойни.

      – Ладно б еще сам хищническим промыслом упитывался, так и отроков против закона повёл. Чисто йотун, – определила Марела и вернулась к товаркам у подножия грузовой мачты.

      Анси ещё раз посмотрел на пленных и спросил:

      – А эти трое с тобой своей волей пошли, или по принуждению?

      Разбойничий вожак обменялся взглядами со шкипером, затем что-то прошептал. Разговорившийся было налётчик помладше кивнул, вожак вновь испепеляюще зыркнул на него.

      – Отвечай! – Анси глянул в сторону

41

Длинное платье с вышивкой.