Гарпии, летящие над утром. Сен Сейно Весто

устало покачал головой.

      – Врете, – сказал он. – Ну врете же, у вас концы с концами не сходятся. Как вы собираетесь жить одним днем, когда я сам уже стою тут у ваших дверей, собранный в дорогу, что вы мне голову морочите. Куда же вы все остальное денете?

      – Судить будем, – убежденно вставил один из дюжих молодцов.

      – Что судить? – не понял мужчина, перенося взгляд. – Мое утро?

      – Вы это вот что, – внушительно попросил главврач. – Вы от дверей отойдите, отойдите от дверей, что же это мы – всё в дверях да в дверях, в дверях правды нету…

      Слабое влажное эхо, робко просочившись, осторожно шаркнуло по стенам и вернулось вновь.

      – Сегодня я сделаю все, что ты скажешь, – с отчетливой враждебностью пробормотал мужчина, не двигаясь, впрочем, с места.

      – У нас тут все условия для работы и отдыха, – гнул врач свое, – скоро будем жить лучше. Скоро будем жить совсем хорошо. Со дня на день ожидаем прихода равноденствия, вас предельно вежливо попросили вернуться в покои, а что сделали вы?

      – Я ответил им простым распространенным предложением, – ответил мужчина спокойно и выжидательно.

      – Более того, есть информация относительно вашего будущего. Оно ожидается здесь как нельзя более кстати. Вы же ушли, никого не предупредив.

      – Случилось так, что вас не было дома.

      – Я хотел бы вам верить. Временами я просто перестаю вас понимать. Согласитесь, вы должны чувствовать результаты постоянного внимания.

      – У меня стойкие позывы на рвоту, – нехотя подтвердил мужчина, отводя глаза.

      Врач, сопя, утерся трясущейся ладонью.

      – Могу предложить горчичник. Лучше не станет, но вы взгляните на мир новыми глазами.

      Все какое-то время молчали.

      – У вас обе верхние палубы съехали вместе с Бруклинским мостом. – Мужчина не верил ни одному его слову. – Под углом в девяносто градусов. По Фаренгейту. – Чуть поколебавшись, уточнил он. – Мне даже представить себе неловко, что вы начнете предлагать, когда изведете у себя последнего пациента.

      – Перестаньте. В конце концов, все складывается не так уж плохо.

      – Здесь все языки обложены налогом, – не согласился мужчина.

      – Беспокоит?

      – Ну, а как вы сами думаете?

      Врач, не найдясь сразу, что сказать, несколько томительных мгновений молча смотрел, стекленея лицом.

      – Я далек от мысли как-то предупреждать естественные наклонности. Стремление к самовыражению – это вы хорошо придумали, – произнес он медленно. – Поймите меня правильно. Я не душу вас, не запрягаю, но посудите сами: уже совсем было намечались многообещающие сдвиги, накануне был меморандум по уже самому анамнезу, мы все помним, какой ценой он нам достался, мы помним, что он был, – но его нет, нет… – Главврач выразительно развел руками в стороны.

      Мужчина осматривался, делая попытку пригладить ладонью метелки волос, торчавшие над ушами во все стороны.

      – Я спустил его с лестницы, – ответил он с плохо скрытым удовлетворением.

      – А