Бог, которого не было. Черная книга. Алексей Френкель

вчера в Эйлате. Я там в полиции работала.

      – Блядь, – выругался кактус. Он, как и все нормальные люди, не любил полицию.

      – Это водная полиция, точнее, морская, – возразила Майя. – Мы плаваем в море и следим за тем, чтобы люди не нервировали рыбу. Кстати, штраф – семьсот тридцать шекелей.

      – Блядь, – сказали мы с кактусом.

      – Но я Илюше никаких штрафов не выписывала, – успокоила нас Майя через алеф. – Мы с ним трахнулись, потом решили создать рок-группу и сразу приехали к тебе. А, нет, сначала мы еще раз трахнулись. Кстати, можно душ принять, а то я с дороги?

      Мы с кактусом не успели ничего ответить, а она уже скрылась в ванной.

      Я подошел к окну. За окном шел дождь, дождь будущего, как в великом фильме «Бегущий по лезвию»; в фильме, где играл великий Рутгер Хауэр, любимый актер Майи через алеф; под дождем, как рыбы, которых нельзя третировать – штраф семьсот тридцать шекелей, – плавали люди, где-то там в поисках водки плавал Илья, которого Майя через алеф не стала штрафовать, а трахнулась с ним, и они решили создать рок-группу.

      Я прижался к стеклу.

      – Я буду задавать вам вопросы, а вы расслабьтесь и отвечайте на них как можно проще. Тест на способность сопереживать. Расширение капилляров при так называемой реакции стыда. Расфокусировка зрачка, непроизвольное расширение роговицы.

      – Готовы?

      – Да.

      – Дорот Ришоним, пять?

      – Моя квартира. Съемная.

      – Хорошая квартира?

      – Вполне. Это уже тест?

      – Просто разминка. Вы в квартире…

      – Это тест?

      – Да. Вы в квартире, и вы один…

      – Почему?

      – Может, все осточертело и захотелось побыть одному. Или вам двадцать лет и вы уснули после своего дня рождения…

      – Тогда это не Дорот Ришоним, пять. Это квартира моей бабушки на Соколе…

      – Не имеет значения. Это абстракция. Так вот, вы видите тестуда сулькату.

      – Тесту… Кто это?

      – Черепаха. Она держит на спине дюжину слонов, слоны держат мир, и вдруг вы почувствовали дрожь и скрежет. Дрожь странная, болезненная, словно дрожит мир, но не так, как при землетрясении, а от озноба. Скрежет похож на голос Тома Уэйтса, замерзающего в глухой степи. А потом звучит Моцарт. Соната № 11, часть третья, Rondo alla turca.

      Моцарт звучит и прямо сейчас. Это Илья, он спрашивает, есть ли у меня кола. Я молчу. Это не тот Моцарт, что мне нужен. Я жду Дашиного Моцарта. Илья все понимает, дает отбой, покупает колу и выходит под дождь. Майя через алеф стоит под дождем душа. Рыб нельзя нервировать. Штраф семьсот тридцать шекелей. Хочется стать рыбой. Илья купил водки и плывет под дождем. Шабат. Семь двадцать утра. Загорается рекламный стенд: в загробном мире вас ожидает новая жизнь. Не упустите свой шанс.

      – Время еще есть, – усмехается любимый актер Майи через алеф. Он успел встретиться с тем, кто его сотворил.

      – Чем могу помочь? – спросил Создатель.

      – Исправить свои ошибки, – ответил созданный.

      – Что тебя не устраивает? – удивился Создатель.

      – Смерть, –