Без сестры. Психопатороман. Станислав Шуляк

сидела женщина, спиною ко мне. Ей было зябко, она была одна в лодке, лодку несло ветром от берега, берег был далеко. Вёсла же лежали в лодке, женщина не делала попытки установить их, как следовало, и грести. Не пыталась даже спасти себя. То ли она не умела грести, то ли что-то иное её удерживало. Сестра, догадался я. Это могла быть только она.

      Я же не сидел в лодке, но всё видел отчётливо. Я будто парил над лодкой. Лодку относило ветром, но ветром в ту же сторону относило и меня. К тому же сзади надвигалась какая-то тень – то ли Витебского проспекта, то ли трамвая, то ли читального зала, то ли курса валют – разные бывают тени. Эта же тень была звучащею.

      – Сестра! – надсаженным горлом крикнул я.

      Первого крика моего она не услышала, тогда я крикнул ещё и ещё.

      Тут она стала оборачиваться, и, как только я увидел её лицо, сразу же проснулся, крича от ужаса. У неё не было лица, вместо лица был голый череп: скалящиеся огромные белые зубы, продолговатые отверстия там, где нос, круглые пустые глазницы вместо глаз.

      Надо мной нависал Олег Олегович. Кажется, он собирался меня тормошить. А тут я проснулся сам.

      На улице было темно, печь гудела, отсветы пламени скакали по стенам. Я сидел весь в холодном поту.

      – Что? – спросил я.

      – Ты кричал.

      – Мне приснилось страшное.

      – Связано с ней?

      – Да, – сказал я.

      – Выпей чаю, – сказал Олег Олегович, взглянув на меня каким-то нелепым косинусом. Какою-то кривородною личностью. – А мне на съёмки надо.

      – Какие съёмки? – спросил я.

      – Обычные. Я в кино снимаюсь – ты знаешь.

      – Откуда ты знаешь, что съёмки сегодня, если вчера ещё о них ничего не знал?

      – Подросток приходил.

      – Какой ещё подросток?

      – Тот, которого всегда за мной присылают.

      – Когда он приходил? – недоверчиво спросил я. Мне непременно хотелось теперь уличить в чём-нибудь Олега Олеговича. В чём-то постыдном и неопровержимом.

      – Ни свет, ни заря! Ещё шести не было!

      – Никакие подростки так рано не ходят! – крикнул я.

      – Этот ходит!

      – Он, что, особенный?

      – Особенный!

      – Не бывает теперь особенных подростков, – раздражённо сказал я.

      – Бывает. Твоя же сестра особенная – почему не быть особенному подростку?

      – Моя сестра – не подросток, – сказал я.

      – Да, это верно, – согласился Олег Олегович.

      Я загнал его в тупик, ему нечем было больше крыть. Ещё бы он сказал, что моя сестра – подросток! До подобного бесстыдства он, пожалуй, ещё не докатился! Он умолк, наливая мне чай.

      Он уж, кажется, почти стыдился своего бесстыдства.

      – Значит, ты не хочешь сказать правды? – сказал я с некоторой даже угрозой.

      – Какой правды?

      – Куда ты собрался?

      – На съёмки. Я даже сменщика попросил прийти пораньше, чтоб он отпустил нас.

      – Ты опять врёшь? – крикнул я.

      – Почему? – растерялся Олег Олегович.

      – Как