Ковры из человеческой кожи. Мэд Фоксович

сбавил шаг, когда понял, что говорливому калеке не так просто угнаться за ним.

      – Но даже если он соответствует ей в той или иной мере, – не слабя широкой, хотя уже далеко не такой уверенной улыбки, продолжил Захар, – нам не стоит выносить эту смешную ссору из избы! Ваш покорный слуга избирался на пост земского старосты Марева два сельских схода подряд и точно знает: местечка спокойней не найти в атласе Эйлера! – приказчик победоносно расставил руки в разные стороны, взмахнув длинными рукавами ферязи.

      Порыв ветра прокатил лохматую челку экспедитора по его холодным, темным очам, казалось, еще глубже утонувшим во впалых глазницах. Кисейский медленно приблизился к старосте, раздраженно поводя подбородком.

      – В таком случае мне будет интересно послушать, как вы оправдаете бесследное исчезновение пятерых крестьян перед губернатором… – так отреченно, но резко и сильно, словно ударом кувалды, пророкотал Михаил Святославович.

      Зачарованный гневным взглядом экспедитора и ошеломленный его стальным монотоном, Ячменник покорно отступил. На его лице застыло выражение смущения и испуга… сменившееся опалом и недовольством, стоило Кисейскому отвернуться, взмахнув подолом своего зеленого мундира.

      ***

      Приемный зал земской избы ломился от количества видоков.

      Некоторые из них действительно обладали важной информацией, напрямую связанной с работой Кисейского. Другие использовали массовый допрос свидетелей как предлог, чтобы почувствовать себя хоть чуточку безопасней в надежном и светлом административном здании. Пульсирующий силуэт крестьянской толпы, как единая сущность занявшей целую главу стола, отражался в стеклянных глазах трофейной кабаньей головы, висевший прямо над резным табуретом задумчивого экспедитора.

      Михаил перевел удивленный и осуждающий взгляд на старосту, который пристроился сбоку. Ячменник виновато пожал плечами. Экспедитор мысленно пересчитал каждого черносошного крестьянина из дюжины сельских целовальников, выстроившихся по стенам комнаты. Все они носили разноцветные кафтаны и почти все носили бороды. Все, кроме одного.

      «Мор, кровь, чудище, секач и Одноглазое Лихо» – были немногочисленными внятными и наиболее часто повторяющимися словами, которые агент сумел разобрать в каше батрачьих криков.

      Дюжина целовальников насторожилась.

      С усталостью зажмурив глаза, Кисейский потянулся к своему поясу. Вынув из-под стола ударный офицерский мушкет, инквизитор несколько раз ударил скругленной рукояткой смертоносного огнестрельного оружия по залавку! Шум крестьянской кучи полностью стих, оборвавшись отвесным возгласом ужаса, когда десятки дрожащих взоров слетелись к пистолету. Деревенские жители встревоженно ахнули в последний раз, когда экспедитор устрашающе щелкнул кремневым замком пистолета. Наконец, добившись полной тишины, сыщик положил табельное оружие на стол.

      – На вашем месте я бы не терял времени впустую, господа землепашцы, –