Пролежни судьбы. Книга вторая. Владимир Кукин

искусства. Видеться мы стали реже, а в середине октября меня направили в командировку.

      Опустошающая расставанья грусть,

      потерей чувств живительной опоры;

      и опасений вязкости зыбучий вкус

      с дражайшей верностью вступает в споры

      с временем, сжигающим хвалу икон,

      беспечно возводя другие храмы

      принципом: что с глаз долой – из сердца вон…

      ведь есть запросов близких дифирамбы…

      Насколько сильно Ольга привязалась чувствами ко мне? Ее попытки мною афишировать в компании знакомых – провалились. Непреодолимая преграда скудности насущных интересов в обстановке примитивного подтрунивания, с издевками над глупостью своей – меня не привлекала. На сборищах подобных Ольга

      Королевой наряжалась бала

      и энергией симпатий куража

      сбрасывала вольностью забрало,

      ролью обличая принца и пажа…

      Перемигнулся я и косвенным знакомством с мамой Ольги. Задумчивый и долгий взгляд рентгена опытности, свыкшегося с косностью показа восхищения покорности смотрящих на нее, впился томною раскруткой мыслей, примеряя мир моих достоинств на себя…

      Мой взгляд такой же – я порочен восхищением,

      не пренебрегающим божественностью дара,

      и увлечением бессрочен приглашением, —

      этому повелевает жизни кара…

      Мы поняли друг друга, и веселостью цинизма «тещи» и «зятька» возвышенно расстались. Ольга, ставшая арбитром и немою соучастницей дуэли взглядов, высказалась после встречи однозначно: «Она приревновала. Не меня… Похожий взгляд я видела, вручив записку, в аэропорту».

      Женская душа – свободомыслия потемки,

      утверждающая непокорности успех

      перспективой покорить в самолюбивой гонке,

      где мужчина любящий всевластия подтекст…

      Где шуткой, где соблазном обольщенья, под шумок моральных разглагольствований, Ольга издевалась саркастической бессовестностью удивления над ханжеством попыток навязать ей возрастную скромность. Дружба с сексуальной подоплекой взглядов откровения – нам доставляла удовольствие, внимания не обращая на лицемерия враждебную среду, желающую нас разъединить.

      Но была одна таинственная ниша, где мое влияние на Ольгу не распространялось, а ее, перечисленьем кличек, было безграничным. Я не был вхож в потемки подворотен со зловоньем и суровостью порядка банд, враждующих за территорию торговли контрабандой, поставляемой портовой мафией.

      Очень осторожно, чтобы не спугнуть возникшим интересом к деятельности Ольги в этой нелегальной бреши соцторговли, у приятеля давнишнего, имеющего связь с портовыми структурами, я попросил достать мне джинсы, ненароком в разговоре кличку Ольгину упомянул, сказав, что пусть завскладом постарается.

      Дружок улыбочкой осекся… «Куда ты лезешь? За девчонку эту голову снесут. Она под круглосуточной охраной папочки, который знаешь кто?.. Касатка к контрабанде отношенья не имеет, у нее задача посложнее… Там мамаша верховодит всем – непотопляемая