Пролежни судьбы. Книга вторая. Владимир Кукин

точки и единая программа страстности одушевления на фоне подсознательного. «Зря стараюсь? Не бывает?» это мы узнаем чуть позднее, а пока – ласкаясь планомерно механической работой в лоне междуножья, я исследую на Ольге чувственность, не подключенную к раскачке возбудимости качелей, обещающих:

      Полет в заоблачную высь страстей

      сознанием непредсказуемой вселенной дум,

      на пир зовущих участи гостей,

      скрывающих своих намерений нужду…

      С какою жадностью следила Ольга за усердным овладением ее телесной сдобой, и не понимала, что за радость я на ней отыскиваю: шея, уши и все остальное, до чего я дотянуться мог губами и руками, глухоту зональной эрогенности отзывчивостью пробуждая. Ощутить реакцию сопротивления, переломить ее, усилить, 3 5 минут и правильные точки привнесут желаемый эффект.

      Податливая немощь… Механизм, проверенный на зрелых формах, на юном теле не работал.

      Не разбудить оскала страсти рык,

      прозрению показывая на сговорчивый восторг,

      мечты досуг спрессовывая в миг,

      навечно покоряя вожделения простор…

      Бессилия прощальный поцелуй,

      не покоривший дерзости таинственную плоть!

      Хоть сколько Афродиту ни рисуй –

      не оживишь, пока желанье не родит Господь.

      Сквозь шелест слившихся лобзаньем губ прорвался возглас… Он был сродни сорвавшемуся в бездну зову помощь оказать. Я обнимал вдруг затвердевшую, как мрамор, от нечеловеческого напряжения порочность скованного тела, красотой пытавшегося ощутить опору…

      Распахнув себя неведомой стихии,

      в обзор души ворвавшейся истошным воплем,

      нервных зарисовок сюиты эйфории,

      катарсиса цепляя струны чувств ознобом.

      Жизнь в телесной пробудилась схватке,

      вольнодумством бескорыстного ответа

      страсти доверительной отгадки,

      свежести преподнесенного букета…

      Я нащупал клавиши заветные, родившие мелодию, услышанную недрами возможностей, заложенных природой. Податливая размягченность дивной, юной прелести резвилась в упоении.

      Счастливое спокойствие свободного парения, с улыбкой благодарственного удовлетворения. Чистейшая душа, не накопившая неудовольствия, открылась просветлением способности вкушать величие отзывчивого духа взаимности блаженства. Непорочная чистосердечность, не встречавшаяся до сих пор мне в жизни; гармония души и тела – эталон для любования.

      Красота доверия пушистой ласки,

      нежностью окутана девичьей робости,

      смешивая воедино счастья краски

      с жадностью бесстыдства похоти нескромности…

      Мне незнакомо состояние такое у мужчин. Где, на каком этапе становления предназначением утратили мы дивную способность разум забывать и вывернувшись наизнанку, демонстрировать инстинктов низменный порыв… Четыре точки и открытие, то о котором Ольга завтра помнить ничего не будет; и не поможет никакой напор