Четырнадцать дней. Сборник

и в страсти. А в данном случае их комбинация совершила чудо, и в пятьдесят лет Ева забеременела от тридцатилетнего любовника, который стал ей мужем. Разумеется, ее поведение сочли возмутительным, но Еве было уже глубоко наплевать, что люди скажут, – вот вообще до лампочки. Как и ее новому мужу, который происходил из очень скромной семьи из пригорода Санто-Доминго. Он добился успеха: сумел пробиться как музыкант, мог себя обеспечить, и он был счастлив. А потом еще и влюбился в невероятную женщину. Они оба не лезли ни в какие общепринятые рамки, но у них все получилось. Они с самого начала решили никогда не пускать в свой брак войну и слова извне.

      Все в парикмахерской слушали Еву, разинув рты. Вот так история! И это только самое начало, так что помощницу послали купить кофе с молоком на всех. И тут Ева вернулась к одиннадцатому сентября. В тот день она отправилась по делам на Уолл-стрит и все видела. Видела, как прямо над ее головой пролетел самолет и врезался в первую башню. В ту самую, куда она шла. И Ева оказалась среди той тысячи неудачников – а может, наоборот, счастливчиков, – которые стали свидетелями происходящего. От испуга она споткнулась и сильно подвернула лодыжку, но под действием адреналина даже не заметила травмы и помчалась прочь со всех ног, думая лишь о том, чтобы вернуться домой к мужу и двухлетнему сыну. Все, чего она хотела, – выбраться оттуда, заскочить в метро и уехать обратно в Вашингтон-Хайтс, к родным. Да, в ее-то годы большинство женщин уже бабушки, но Ева была женщиной среднего возраста, которая отчаянно хотела увидеть своего малыша, стиснуть его в объятиях и почувствовать его запах. Ей удалось сесть на поезд – буквально в последний момент: меньше чем через час метро во всем Нью-Йорке перекрыли.

      Ева добралась до дома, открыла дверь – и за ней стоял он, ее красавчик-муж с ясными карими глазами и пышными кудряшками, похожими на волны в бурном океане. Волосы у него были темно-каштановые, но более светлые кончики отлично оттеняли кожу цвета корицы. Его звали Алексимас (от Алексис и Томас, объединенных вместе, очень по-доминикански, только не судите строго), и, увидев ее, он расплакался как ребенок. Эта необычная пара настолько безумно любила друг друга, что взрослый мужчина мог позволить себе плакать: со своей женой, на двадцать лет его старше, Алексимас открыто проявлял свои чувства. В юности ему досталось, конечно, тут уж как есть. Он вырос в доме с земляным полом – дальше и так понятно.

      К тому времени все в парикмахерской уже попивали кофеек. Ева продолжала свой рассказ, описывая, как глубоко ее потрясло увиденное одиннадцатого сентября. Потрясло настолько, что она лишилась сна. Согласно диагнозу врача, она растянула лодыжку и надорвала мышцу, поэтому ей предписали сидеть дома несколько недель. Она с ума сходила от скуки и полностью зависела от мужа. Ему приходилось покупать продукты, а также делать все для нее и семьи. Он ничуть не возражал и даже покупал ей тампоны – вот такая у них была необычная любовь, как сказала Ева. Алексимас был сильным, невозмутимым доминиканцем, которому повезло найти женщину, способную