Холодное пламя. Мари Милас

того, – ворчу я, возвращая взгляд к лошадям.

      – Весь город на ушах из-за этой Лили, говорят, она преподает у Ричарда. – Нил продолжает смотреть в направлении двух девушек. Одна из которых ощутимо прожигает мой затылок своими синими глазами.

      Я ничего не отвечаю и уже хочу пойти вывести из загона Янтаря, чтобы уехать на нем отсюда к чертовой матери, как моя вездесущая сестра кричит на все гребаное ранчо так, что ее слышат даже рыбы в самом дальнем озере.

      – ЧТО ТЫ ТУТ ЗАБЫЛ?

      Мой раздражающий друг любезно кричит в ответ:

      – МОЛОКО.

      Когда звук быстрых шагов Мии достигает моих ушей, я, тяжело вздохнув, разворачиваюсь. Лили стоит рядом с ней и с интересом рассматривает все вокруг.  Ее ярко-розовый льняной сарафан выделяется на фоне… ну, на фоне всего. Я не знаю, как эта женщина может остаться незамеченной хоть где-нибудь. Блондинистые волосы с темно-русыми прядями перекинуты на одно оголенное плечо, с которой спадает тонкая бретелька сарафана.

      Я отвожу взгляд, понятия не имея, куда смотреть, ведь это вездесущее розовое безумие то и дело привлекает к себе внимание.

      – Зачем тебе молоко? – Мия складывает руки на груди, куда в эту же секунду устремляется взгляд Нила.

      Я бью его локтем под дых. Придурок переключается на длинные ноги Лили. И, что странно, я хочу ударить его еще сильнее. Это заставляет мое обычно спокойное сердце грохотать в груди.

      И не в первый раз.

      Я чуть не запустил долбаный фонарь в череп своего брата, когда он строил из себя лондонского денди и целовал руку Лили. Меня раздражало, что это все происходило в моей машине. Они занимали мое время. Пускай развлекаются в другом месте.

      Именно это я себе и говорил, когда проставлял график дежурств на неделю, где фигурировало имя моего брата.

      Я мог быть говнюком, когда меня злили.  А Лили и Томас не просто злили,  а приводили в бешенство. Их светские беседы заставляли сосуды в моей голове лопаться от напряжения и чужеродного гнева.

      – Ваша мама попросила козье молоко, – отвечает Нил.

      Мия хмурится, смотря на него как на дурака.

      – Мама не просила молоко. Тем более козье. Я бы знала.

      Две головы синхронно поворачиваются ко мне, смотря на меня с недоумением. Я подавляю ворчание.

      – Она просто не сказала тебе, – обращаюсь к Мие.

      – Но…

      – Что она тут делает? – Кивком указываю на Лили, прерывая расследование сестры. – В сарафане с открытыми плечами и без шляпы. Ты хочешь сгореть и упасть в обморок от солнечного удара. Это тебе не Лондон, городская девушка. 

      Нил присвистывает, снимая свою шляпу.

      – Бог ты мой, кто тебя укусил? Слишком много слов за одну минуту от Марка Саммерса.

      Он подходит к Лили и надевает на нее свою шляпу. Я так сильно сжимаю челюсти, что еще чуть-чуть, и у меня треснут зубы.

      Мия топает ногой, разгневанно смотря на меня.

      – Иисусе, Марк, почему ты должен быть таким вредным? У человека даже нет чертового телефона, чем ей заниматься дома в одиночестве? Нюхать цветы? Конечно же я решила