Кони знают дорогу домой. Вера Салагаева

народа. Не плохо, но с чего ты взял, что я поверю тебе? Маленький романтик превратился в большого отступника. Ему нет веры.

      Понимая, что разговор зашёл в тупик, Плюм вытащил из кармана « льготу» и, протягивая Азику, объяснил:

      – Это – пропуск, в твою мечту. Присмотри, что понравится. Опустошив широкий карман, он высыпал на стол горсть золотых кубиков и договорил, – и смени костюм. Прекрасные женщины Аркадима любят элегантных мужчин, остальное у тебя есть. Плюм встал и, выходя из-за стола, шепнул Азику. – Это, дубликат. Будь осторожен и не медли, его срок определён.

      Герт Плюм уходил, но он вернётся вскоре, чтобы получить информацию, которая явится искрой сомнений, заложенной под фундамент Двора, и положит начало пренебрежительной травли самого уважаемого человека Аркадима.

      В эту ночь луна затерялась в серых густых облаках и не лила своего волшебного света на улицы, площади, сады и поля дрома и это было хорошо для Глума, который крался длинными коридорами к винтовой лестнице, обвитой вокруг высокого мраморного столба. Его длинная худая тень, скользила впереди него, словно указывая нужную дорогу и, изгибаясь в полутёмных углах, отставала, когда Глум, оборачиваясь, светил фонарём вглубь уже пройденного прохода. Приложив палец, искусно обёрнутый отпечатком Верховного анта, к голубому глазу двери, он бесшумно открыл её сплошную створу, плавно ушедшую вверх. Переступив черту, отделяющую купольный зал от коридора и, проследив, как беззвучно закрылась за ним дверь, он, еле сдерживая нахлынувшее волнение, смешанное с лёгким страхом, быстро направился к Лучевой Пушке. Его далёкому предку, преподобному анту Изоку выпала великая честь первому выстрелить из пушки, ознаменовав начало судьбоносного вторжения Аркадима на другие отдалённые планеты и всколыхнув долголетие шумерских царей, и теперь он – потомок беловолосых и голубоглазых творцов, стоял возле смертоносного орудия, воображая себя вершителем судеб. Выбрав на экране нужный объект и, передав спутнику координаты, он замешкался и перевёл ручку давления в другой режим.

      – Хватит с них землетрясения, пока хватит, – прошептал Глум, нажимая зелёный глазок активации, и самодовольная ухмылка озарила его вытянутое лицо.

      Архив сделает очередную запись запуска луча, и он ударит в тектонические плиты, вызвав ураган небывалой силы, которому, не смотря на колоссальные разрушения, люди дадут нежное женское имя.

      Ассия вернулась, и головные боли пришли снова. Любовное ложе, как прежде – душное и обжигающее, мучило Равивэла, но он ложился в него снова и снова, словно сила притяжения планеты сконцентрировалась в одном месте, на кровати, в Рубиновой спальне супругов. Вот и сейчас, обласканный женой, он лежал, смотря в грустные глаза мадонны, и не понимал, какая сила живёт в его хрупкой жене, лишая его воли, сгибая тело и не трогая душу, устремлённую к другой женщине.

      К Вивьере вернулось прежнее веселье, и Лорок успокоился, полагая, что примирение с Равивэлом сделало своё дело. Брат не лез в личную жизнь сестры, считая, что первое неразделённое чувство надо пережить самостоятельно.