Ночевала тучка золотая. Солдат и мальчик. Анатолий Приставкин

отвергли, остальное взяли.

      Коломенские предложили колхозные частушки, специально для деревенских… Вроде бы как хор Пятницкого.

      Наученный горьким опытом с «Яблочком», Петр Анисимович попросил спеть одну.

      С подвыванием, как поют в народном хоре, на знакомую мелодию «На закате ходит парень возле дома моего» коломенские проникновенно завели:

      Я работала-а в колхо-зе-е, ах!

      За-ра-бо-та-ла-а пятак! Ах!

      Пятаком прикрыла… сзади… Ах!

      А перед остался та-ак! Ах!

      – Нет, – это для них… для переселенцев не очень… – сказал быстро Петр Анисимович. И облегченно вздохнул: – Все?

      Но тут вышел перед комиссией Митек и прошепелявил:

      – Я тоже хочу выштупать на шчене…

      – Ты? – поразился Петр Анисимович. – Это ведь непонятно, што проишходит… – ненарочно прошепелявил он сам.

      – Почему непонятно, – не понял Митек. – Фокуши…

      – Чего? Чего? – Все оживились.

      – Фокуши, – сказал Митек. И, уже не дожидаясь согласия, спросил Петра Анисимовича: – Вот ваши чашы…

      Петр Анисимович вяло запротестовал:

      – Нет, нет. Ты моих часов не трогай!

      – Так они уже тут, – сказал Митек и достал из своего кармана директорские часы.

      – Это ведь непонятно, что происходит!.. – ахнул директор. И отмахнулся: – Там, в клубе… Только у колхозников ничего это… не бери. А то это… Конфликт начнется… Подумают, что пришли опять… Чистить их карманы.

      – А у кого же брать? – спросил невинно Митек.

      – У кого хочешь, – повторил директор. – Но у них не бери!

      – Ладно, – сказал Митек и многозначительно посмотрел на директорский портфель.

      В это время еще несколько шакалов полезло к комиссии, и каждый кричал:

      – Я тоже умею… Фокусы!

      – Хотите, стакан буду грызть?

      – Или лампу?

      – Хотите… Слезы потекут! У всех!

      – А я могу угадывать! По руке! Что будет!

      Директор поднял портфель и, будто обороняясь, крикнул:

      – В следующий раз! Стаканы грызть – в следу-ю-щи-й раз! Тем более что стаканов нет! А слезы у нас и без того… Текут! До сви-да-ния! До свидания, товарищи!

      17

      Прошла неделя. Колонистов всех, кроме девочек, перевели работать в цех. Рассовали кого куда. Несколько человек попали на мойку банок. Мойка – карусель из штырей, на штыри надевают донышком вверх стеклянные банки. Карусель крутится, в одном конце ее кожух железный, там банки попадают под фонтаны кипятка, потом их обдают сильным паром. Когда карусель сделает круг, банки возвращаются такие раскаленные, что их снимают рукавицами. В горячие банки заливают кипящий джем.

      Рукавицы в первый же день колонисты стырили. Сами у себя. Далее – хватали ошпаренные банки рукавами, благо у всех одежда была не по росту велика.

      Мойка нравилась ребятам, потому что рядом варился джем.

      Другую часть колонистов, с ними и Кузьмёнышей,