Ночевала тучка золотая. Солдат и мальчик. Анатолий Приставкин

А Колькина бы мечта, чтобы вовсе от завода никуда колонистов не открепляли. Вырастет, попросит, пусть его навсегда прикрепят. Вот когда сладкая жизнь для него начнется! Будет, как евреи, сахар носить! А уж кто носит, в убытке не остается.

      Сашка посмотрел на Кольку и понял, о чем он думает.

      – Ладно, – сказал он брату. – Подождем.

      – А джем? Как с джемом быть? – не унимался Колька.

      Сашка пристально посмотрел на горы, на забор, под которым протекал гнилой ручей.

      – Будем сплавлять.

      – Чево? – не понял Колька.

      Сашка засмеялся:

      – Пустим их по воде, банки, понял?

      – Как это?

      – Как… Не знаю. Придумаем, – пообещал Сашка. Он подставлял лицо под солнце и, закрыв глаза, о чем-то думал.

      Идея Сашки была мировая. Привязать варенье к деревяшке и пустить по течению. Ну а по другую сторону забора все это, конечно, ловить…

      Попробовали разок – деревяшка утонула. Нашли доску. Но и доска не пошла, в осоке застряла из-за своей неповоротливости.

      Сашка дело с досками отставил. Весь перерыв шлялся по двору, рыскал глазами по углам, искал. Чего искал, он и сам не знал. Наконец на свалке набрел на галошу. Большую такую галошу, непонятно, кто ее, этакую громадину, мог носить! Гулливер разве какой!

      Принес Сашка галошу к ручью. Камень в нее сунул, с кулак примерно, пустил по течению.

      Проскочила галоша все буруны, все заторы, под стенкой проплыла, а там, за стенкой, Колька ее поджидал.

      Тогда Сашка банку песком нагрузил и сунул в галошу. Галоша опрокинулась, банка утонула.

      Сашка еще раз банку с песком загрузил и на этот раз крепко веревкой связал банку и галошу.

      Это все пронеслось, пролетело по воде и выплыло наружу. Только часть песка просыпалась. Да черт с ним, с песком-то, песок – пускай, решили братья. Джем не размоет, он напрочь закрыт. Лишь бы не тонул, а плыл, ведь со дна его не достанешь! Загонит, закатит течением в камыш – ищи-свищи!

      В какой-то вечер, сразу после работы, вышел Колька вместе со всеми ребятами за ворота и пустился бегом к ручью. Колонистам за проходной все равно приходилось подолгу ждать свою машину.

      Место, где вытекал ручей, было пустынное, находилось оно в стороне от проходной.

      Оттого и бежать надо было изо всех сил, заводская кирпичная стена протянулась на полкилометра!

      Свистнул Колька, как было условлено: я, мол, тут, на стреме… Валяй, запускай свою технику!

      Свистнул и стал ждать. Даже прилег на траву, чтоб видней было.

      Время шло. Тянулись минуты, пустые, потому что пусто на воде было.

      И вдруг, когда уже и не ждал, когда стал подниматься да отряхиваться, увидел: черная галоша, как подарок судьбы, вынырнула из-под стены и поплыла… Как английский тяжелый дредноут – в книжке картинку когда-то видел! Плыла, поворачиваясь по течению разными боками, а в ней – вот главное! – драгоценный пассажир в золотой шапочке!

      Отвязал Колька баночку, от избытка чувств поцеловал ее в золотую макушку и в