Тайна старинного портрета. Валентин Колесников

пятеро детей, построили дом, как семье колхозника, погибшего от рук бандитов-грабителей. Она рассказала в каких антисанитарных условиях живут дети и вдова погибшего коммуниста, живут в одной комнатенке с земляным полом в наспех собранной избушке укрытой соломой. Рассказала, как тяжело сейчас вдове Ганне работать от зари до зари на колхозных послевоенных полях от зари до зари и кормить детей… До обеда жгучие ощущения пораженных крапивой открытых частей ног утихло и почти не беспокоило мальчика. Настроение вернулось до Валика и он уже беззаботно смеялся в строю детей, подставляя ножку шагающему впереди него Каленику Коле. После обеда в столовой воспитательница объявила всем детям, которые достигли семи летнего возраста, в том числе и Валику, что сегодня они последний день в детском садике, что до первого сентября им осталось ровно две недели, и что они уже почти школьники. Как всегда, после обеда мертвый час, все дети ложились спать в детской спальне. Сон к Валику не приходил после такой новости взросления, начали приходить детские страхи; «Как я буду учится, когда не знаю даже не одной буквы?» С тревогой думалось мальчику. От этого он ворочался в постели; «Я же ничего не умею, ни читать, не писать, не знаю, как пишутся даже буквы?» Беспокойные мысли преследовали малыша. Напрягая свою память стал вспоминать те буквы, которые учил с матерью по букварю. Припомнилась, почему-то «А», ее было легче всего запомнить, так как она была похожа на два телеграфные столбы с перекладиной посередине, таких столбов на полях колхоза пруд пруди сколько много. Легко припоминалась буква «О», так похожа на обруч, которыми крепит бочки, бондарь дядя Федор, у матери на ее работе, на бочках для засолки помидоров и огурцов. Валик нахмурил брови, стараясь припомнить хоть одну букву, но на память не приходило больше ничего. От этого он стал вертеться на постели, лег на спину, уставился в потолок, потом повернул русую голову на бок, прислушался к сопевшим во сне детям. В такт спящим подушка отзывалась потрескиванием внутри наволочки стебельками сухого сена, которым набивали подушки для детей, и выгодно, и духмяно, и гигиенично, так как можно часто стирать наволочки и набивать, свежестью сухого и пахнущего сена. Сопение спящих товарищей по детскому садику, гудением заглушила пролетающая под потолком муха и затихла там, где-то прицепившись к своему причалу. И снова в сонной обители спящих детей воцарилась тишина, и вдруг на подушку Валика упал скомканный в тугой клубочек зеленый листик. Мальчик поднял голову, пружины его кроватки при этом предательски заскрипели, стараясь не нарушать скрипом тишину, Валик внимательно осмотрелся по сторонам. «Павлик? – мелькнула мысль, – Нет не похоже, спит, как убитый» Думалось мальчишке, глядя в его сторону на укрытого по шею, белесого друга. Взгляд скользнул в дальний угол и застыл на Кленике Коле, но его худое тело поднимало одеяло в такт сладкого сна дыханием. С открытого рта виднелись два белых зуба, как у кролика, которого он напоминал всем своим спящим видом, мирно отдыхающего