Петербург. Андрей Белый

удалось взойти к себе самому, как невнятность опять ворвалась в мир Николая Аполлоновича; и в невнятности этой позорно увязло самосознание: так свободная муха, перебегающая по краю тарелки на шести своих лапках, безысходно вдруг увязает и лапкой, и крылышком в липкой гуще медовой.

      Николай Аполлонович оторвался от книги: к нему постучали:

      – «Ну?..»

      – «Что такое?»

      Из-за двери раздался глухой и почтительный голос.

      – «Там-с…»

      – «Вас спрашивают-с…»

      Сосредоточиваясь в мысли, Николай Аполлонович запирал на ключ свою рабочую комнату: тогда ему начинало казаться, что и он, и комната, и предметы той комнаты перевоплощались мгновенно из предметов реального мира в умопостигаемые символы чисто логических построений; комнатное пространство смешивалось с его потерявшим чувствительность телом в общий бытийственный хаос, называемый им вселенной; а сознание Николая Аполлоновича, отделясь от тела, непосредственно соединялося с электрической лампочкой письменного стола, называемой «солнцем сознания». Запершися на ключ и продумывая положения своей шаг за шагом возводимой к единству системы, он чувствовал тело свое пролитым во «вселенную», то есть в комнату; голова же этого тела смещалась в головку пузатенького стекла электрической лампы под кокетливым абажуром.

      И сместив себя так, Николай Аполлонович становился воистину творческим существом.

      Вот почему он любил запираться: голос, шорох или шаг постороннего человека, превращая вселенную в комнату, а сознание – в лампу, разбивал в Николае Аполлоновиче прихотливый строй мыслей.

      Так и теперь.

      – «Что такое?»

      – «Не слышу…»

      Но из дали пространств ответствовал голос лакея:

      «Там пришел человек».

      ………………………

      Тут лицо Николая Аполлоновича приняло вдруг довольное выражение:

      – «А, так это от костюмера: костюмер принес мне костюм…»

      Какой такой костюмер?

      Николай Аполлонович, подобравши полу халата, зашагал по направлению к выходу; у лестничной балюстрады Николай Аполлонович перегнулся и крикнул:

      – «Это – вы?..»

      – «Костюмер?»

      – «От костюмера?»

      – «Костюмер прислал мне костюм?»

      И опять повторим от себя: какой такой костюмер?

      ………………………

      В комнате Николая Аполлоновича появилась кардонка, Николай Аполлонович запер двери на ключ; суетливо он разрезал бечевку; и приподнял он крышку; далее, вытащил из кардонки: сперва масочку с черною кружевной бородой, а за масочкой вытащил Николай Аполлонович пышное ярко-красное домино, зашуршавшее складками.

      Скоро он стоял перед зеркалом – весь атласный и красный, приподняв над лицом миниатюрную масочку; черное кружево бороды, отвернувшися, упадало на плечи, образуя справа и слева по причудливому, фантастическому крылу; и из черного кружева крыльев