Петербург. Андрей Белый

наш оправдается в будущем. В нами взятом естественном сыске предвосхитили мы лишь желание сенатора Аблеухова, чтобы агент охранного отделения неуклонно бы следовал по стопам незнакомца; славный сенатор и сам бы взялся за телефонную трубку, чтоб посредством ее передать, куда следует, свою мысль; к счастию для себя, он не знал обиталища незнакомца (а мы же обиталище знаем). Мы идем навстречу сенатору; и пока легкомысленный агент бездействует в своем отделении, этим агентом будем мы.

      Позвольте, позвольте…

      Не попали ли мы сами впросак? Ну, какой в самом деле мы агент? Агент – есть. И не дремлет он, ей-богу, не дремлет. Роль наша оказалась праздною ролью.

      Когда незнакомец исчез в дверях ресторанчика и нас охватило желание туда воспоследовать тоже, мы обернулись и увидели два силуэта, медленно пересекавших туман; один из двух силуэтов был довольно толст и высок, явственно выделяясь сложением; но лица силуэта мы не могли разобрать (силуэты лиц не имеют); все же мы разглядели: новый, шелковый, распущенный зонт, ослепительно блещущие калоши да полукотиковую шапку с наушниками.

      Паршивенькая фигурка низкорослого господинчика составляла главное содержание силуэта второго; лицо силуэта было достаточно видно: но лица также мы не успели увидеть, ибо мы удивились огромности его бородавки: так лицевую субстанцию заслонила от нас нахальная акциденция (как подобает ей действовать в этом мире теней).

      Сделав вид, что глядим в облака, пропустили мы темную пару, пред ресторанною дверью та темная пара остановилась и сказала несколько слов на человеческом языке:

      – «Гм?»

      – «Здесь…»

      – «Так я и думал: меры приняты; это на случай, если бы вы его мне не показали у моста».

      – «А какие вы приняли меры?..»

      – «Да я там, в ресторанчике, посадил человека».

      – «Ах, напрасно вы принимаете меры! Я же вам говорил, говорил: сто раз говорил…»

      – «Простите, это я из усердия…»

      – «Вы бы прежде посоветовались со мной… Ваши меры прекрасны…»

      – «Сами же вы говорите…»

      – «Да, но ваши прекрасные меры…»

      – «Гм…»

      – «Что?.. Ваши прекрасные меры – перепутают все…»

      ………………………

      Пара прошла пять шагов, остановилась; и опять сказала несколько слов на человеческом языке.

      – «Гм!.. Придется мне… Гм!.. Пожелать теперь вам успеха…»

      – «Ну какое же может быть в том сомнение: предприятие поставлено, как часовой механизм; если б я теперь не стоял за всем этим делом, то, поверьте мне дружески: дело – в шляпе».

      – «Гм?»

      – «Что такое вы говорите?»

      – «Проклятый насморк».

      – «Я же о деле…»

      – «Гм…»

      – «Души настроены, как инструменты: и составляют концерт – что такое вы говорите? Дирижеру из-за кулис остается взмахивать палочкой. Сенатору Аблеухову издать циркуляр, Неуловимому же предстоит…»

      – «Проклятый насморк…»

      – «Николаю