Скандальное красное платье. Элизабет Бойл

подвиги заставили тебя запомнить меня, кое-что еще все это время подогревало твое воображение.

      – Не понимаю, о чем вы говорите, – напустила на себя чопорный вид Пиппин. Хотя она прекрасно знала, о чем речь.

      Дэш пожал плечами, потом наклонился опасно близко:

      – Ты ни разу не вспомнила наш поцелуй? Когда это было – два, нет, три…

      – Четыре года, сэр, – без размышлений поправила его Пиппин. Черт! Она угодила в его западню. Ужасно трудно быть чопорной, когда он рядом. Но это не значит, что не надо пытаться. – Я тогда была ребенком, – напомнила она, – а вы – настоящим злодеем, коли поступили так дерзко. – Он рассмеялся то ли над ее выговором, то ли над чопорностью, она не знала.

      – Ребенок! Тогда ты с оружием в руках делала мужскую работу на благо страны. – Капитан Дэшуэлл покачал головой. – Миледи, вы тогда были ребенком не больше чем теперь. И позвольте сказать, вы превратились в обворожительную леди. Столь же очаровательную, насколько я бесчестный. – Он пальцем мягко поднял ее подбородок. – Я никогда не забывал твои глаза. Столь же голубые, как мое сердце черно. – За словами последовал хриплый тоскливый вздох.

      Пиппин очень хорошо поняла этот вздох. Шершавые пальцы, выглядывавшие из драных рукавиц, нежно касались ее, а его взгляд был почти печален.

      – Только не говори, что ты замужем. – Его слова прозвучали почти тоскливо, намекая на что-то, чего она не могла распознать.

      – Нет, я не замужем, – в смятении сказала Пиппин, всматриваясь в его лицо в поисках ответа, но увидела лишь улыбку, от которой ее сердце пустилось вскачь.

      Подойдя еще ближе, Дэш прошептал:

      – Я был бы крайне разочарован, узнав, что ты не ждала меня…

      Ждала его?! Ну и высокомерие.

      Все то, что годами тренировали в ней в школе, дабы сделать из нее добропорядочную леди, восстало от его предположения. Независимо от того, что это правда.

      Пиппин расправила плечи и вскинула подбородок, как делала Фелисити, когда училась быть герцогиней.

      – Я не…

      – Нет, конечно, нет, – серьезно сказал Дэш, но его глаза озорно искрились. Он знал ее тайну. – Полагаю, ты живешь в Мейфэре, в великолепном доме. – В его голосе слышалась не зависть, а жалость. – С многочисленными слугами.

      Пиппин покачала головой, не в силах говорить, снова забыв обо всем от того, что он рядом. Как она мечтала… грезила… жаждала.

      – Не на Мейфэре? – дразнил Дэш.

      – Дом находится на Мейфэре, на Брук-стрит, – призналась она, радуясь, что можно поговорить, не заботясь о светских правилах и притворстве. – Он пустой и холодный. И он не наш. Поскольку у нас нет денег, нам пришлось… украсть его.

      – Вы украли дом? – разинул рот Дэш.

      – Ш-ш! Позаимствовали, как любит говорить Фелисити.

      Он тихо присвистнул:

      – Ну и ну! А я еще считал себя первоклассным капером. – Скрестив на груди руки, он пристально разглядывал ее – от потертых башмаков до поношенной шляпки. – Но ты дочь графа, что у тебя общего с этой чепухой?

      Очевидно,