Шесть камешков на счастье. Кевин Алан Милн

но воспринял я его без энтузиазма. Единственным вариантом ответа, пришедшим мне в голову сразу же, был «Так бы поступил мой отец», но это звучало бы совсем по-идиотски, поэтому я ограничился лишь: «А почему нет?» – отдал девчонке ее вещи и отвалил.

      Но с того момента этот ее вопрос прочно засел в моей голове. Зачем я ей помог?

      – Почему бы тебе не махнуть в ответ? – говорю я Диллону.

      – Ты что, серьезно? – загораются у того глаза.

      – Брось, Дилл. Они же новенькие, – вздыхаю я.

      И делаю паузу, скользя взглядом по группам школьников в кафетерии. Столовая похожа на сад во дворе нашего дома: на первый взгляд не подкопаться. Но если присмотреться, замечаешь то сорванные цветы, то сорняки, вылезшие тут и там.

      Я присматриваюсь повнимательнее.

      За столом по правую руку от моего сидит мальчишка. Судя по всему, его цель – стать частью этого стола, чтобы никто его не заметил. За соседним столом – Маршал. Этого парня я знаю потому, что он один из двух старшеклассников, которые помимо меня входят в школьную футбольную команду. Сейчас Маршал издевается над кем-то из младших. На пареньке – его жертве – ковбойская шляпа, и Маршал срывает ее с его головы, пасуя одной из девушек за соседним столом. Та, в свою очередь, перекидывает шляпу другому младшему, который напяливает ее на себя, подбегает к ближайшей урне и запихивает туда шляпу. Парень, у которого отобрали ее, кажется, готов расплакаться. На другом конце столовой я вижу девушку с выкрашенными в розовый цвет волосами. Она показывает средний палец группе чирлидерш, которые, судя по всему, только что сказали ей какую-то гадость. Посреди всей этой суматохи я замечаю парня, с которым мы вместе ходим на физику, – по-моему, его зовут Марк или как-то похоже. Он что-то высчитывает на калькуляторе. Вдруг какой-то верзила-старшеклассник в футболке с изображением Че Гевары ни с того ни с сего проносится мимо и что есть силы бьет его по затылку. Марк делает вид, что ничего не произошло, но, как только обидчик скрывается из виду, кривится от боли.

      Сорняки и сорванные цветы. В школьной столовой их куда больше, чем хотелось бы.

      – Ну и что ты затих? – осведомляется Диллон.

      – Да просто задумался, – отмахиваюсь я от него.

      – О чем это?

      Хороший вопрос. Я даже не знаю, о чем задумался. А если и знаю, то Диллу это никак не получится объяснить – он понятия не имеет, что такое быть сыном Нэйтана Стина. И я отвечаю вопросом на вопрос:

      – Как думаешь, если бы я сейчас запустил в кого-нибудь картошкой с кетчупом, хорошая бы получилась драчка?

      – Чувак, не смей даже думать об этом!

      – Что это вдруг?

      – Тебя же могут временно исключить! А без тебя сегодняшняя игра коту под хвост.

      – И что? Есть же Джим, он клево играет.

      – Но он тебя не заменит, Тай.

      – А может, он… Хотя нет, проехали.

      – Нет, не проехали. Что – он?

      Ну вот, лучше бы я прикусил свой длинный язык!

      – Ну же, Тай, – подзадоривает меня Дилл. – Давай, колись.

      Я знаю, Диллон не успокоится, пока