Сороковник. Книга 2. Вероника Горбачева

ордена мангустов, истребителей змей. И будешь ты прозываться в честь непобедимого героя, и будут все звать тебя – сэр Рикки-Тикки-Тави. А для меня и для друзей ты будешь просто Рикки. А я буду твоей дамой сердца… э-э, ведь просто так ляпнула, а ведь и правда… ладно, просто прекрасной дамой. Буду провожать в походы, махать вслед платочком и позволять себя при необходимости защищать. Встаньте, сэр Рик. Поздравляю.

      Конечно, он не преклонял колена, но так полагается говорить после посвящения: встаньте, сэр такой-то! Будем соблюдать традиции. И, кажется, новоиспечённый рыцарь доволен.

      – Вот что, Рикки. – Обращаюсь строго, чтобы сразу дать понять, кто есть кто, и больше не позволять шипеть и плеваться. – Это хорошо, что ты объявился, но мне бы хотелось, чтобы ты был у меня на глазах и, в то же время, не особо светился перед другими. Ты зачем-то нужен Маге, значит, ты ценен? А вдруг за тобой ещё кто-нибудь начнёт охотиться? Так что прячься, но имей в виду, что мне не очень приятно знать, что ты где-то там у меня внутри, это как-то брр… Ты же обитал у Галы на руке; может и сейчас прикинешься татушкой? Тебя это не затруднит?

      Он хитро прищуривается. Вскакивает на запястье и обвивается вокруг, уплощается, сливается с кожей. На мгновение бугорками вспучиваются глазки, один игриво мне подмигивает; длинный изогнутый хвост прячется под браслетом. Вот и всё.

      – Потрясающе, – говорю совершенно искренне. – Захочешь побегать – предупреди, а то я на первых порах буду дёргаться, пока к тебе не привыкну. Знать бы, что ты ещё умеешь, кроме как оборачиваться… Мне ведь даже и расспросить о тебе некого.

      И сердце у меня вдруг щемит при воспоминании об Аркадии и Лоре. От Аркаши я впервые узнала о том, что в этом мире есть фамильяры… Как же мне не хватает сейчас информации!

      Однако пора возвращаться. В дорогу, конечно, отправляться рано, придётся ждать до завтра, но на сегодняшний день у меня кое-какие планы. Окидываю прощальным взором степь. Над ней дрожит марево – влага испаряется, тянется вверх прозрачной дымкой. Струйки паров конденсируются над плоским камнем, с которого я недавно слезла, уплотняются, приобретают объём, очертания… Знакомое лицо. Знакомая фигура оборотника. Даже пёрышко белое в волосах. Даже глаза, бесцветные поначалу, начинают синеть.

      – Аркадий? – растерянно спрашиваю. Но от звуков моего голоса призрак вздрагивает, оплывает и растекается по каменной поверхности.

      – Рикки? – По наитию спрашиваю. – Признавайся, это твоя работа?

      А что ещё думать? Едва я успела поинтересоваться его возможностями, как передо мной – пожалуйста! – иллюзия… Морок? Под браслетом слабо трепещет: это отзывается мой новый друг. И меня на какое-то время перемыкает, как было однажды, когда Мага снимал с меня ментальный блок.

      Я вижу крупным планом знакомую женскую руку, хрупкое запястье, выглядывающее из-под рукава свитера грубой домашней вязки. Другая рука осторожно гладит ящерку… безымянную на тот момент, да и трудно назвать теперешним Риком это хиленькое усохшее существо. Осторожно, как вялый лист, как детскую переводную картинку ящерку стягивают с запястья и наклеивают на