Стальные посевы. Потерянный двор. Мария Гурова

чужими руками. Помимо вырученной принцем сдачи с поясов, набитый кошель принес еще Бланш: брат Джонат продал те украшения, которые для нужд детей заботливая Ивонна отдала посыльному, пусть и видела его всего пару раз.

      – Скажи мне, Бланш, – начал Озанна. – Есть ли у тебя предположение, зачем ты понадобился Ферролю?

      В ответ тот замялся, но покачал головой, выражая, что имеет догадку. Озанна выжидающе смотрел на него, и Бланш признался:

      – В моем ответе кроется причина, по которой я отправляюсь в Горм: в Эскалоте таким, как я, места нет.

      – Ты – из рода фей? – воскликнула Ода.

      – Простите, мадам, не могу быть уверен, но судя по тому, как тщательно скрывалась и укрывала меня мать, и по тому, что я о себе знаю…

      – А что ты о себе знаешь? – тут же спросил Озанна.

      – Мне трудно дается объяснение.

      – Попробуй начать с описания, – настаивал Озанна, который хотел понять, с кем они имеют дело.

      – Время меня щадит, – туманно ответил Бланш, передернув плечами.

      – Хочешь сказать, ты старше, чем выглядишь? – уточнила Ода.

      – Нет, мадам, не в этом смысле. Мне где‑то восемнадцать лет, я в точности не знаю и думаю, что выгляжу старше из-за своих недугов. Время благосклонно ко мне иначе: ночи, когда я засыпал с пустым желудком, пролетали за пару минут, а когда моя мать слегла с лихорадкой и очередь лекаря до нее дошла бы не скоро, три дня пролетели за три часа. Но все это происходило только в тех местах, где я тогда находился: в кибитке, в сарае или в нашей норе.

      – В норе?

      – Да, мадам, трущобы таковы, что самые теплые места находятся под землей. Для того, кто не всегда может разжиться дровами, идеальное место обитания.

      – Хочешь сказать, время вокруг тебя то замедлялось, то ускорялось, пока остальной мир жил в естественном темпе? – Озанну больше волновали подробности чудесного умения Бланша, нежели беды нищих людей.

      Озанна не рос черствым, напротив, он знал, как живется обездоленным, и печалился тем, что не мог ничего поделать ни ранее, ни теперь уж точно. За вторым или, точнее, третьим принцем меньше присматривают, потому сбежать от надзора несколько раз удавалось вместе с его заправской шайкой молодых дворян. Горькая мысль пробежала в голове юркой мышкой – едва заметная, но ее хлесткий хвост сбил прочие убеждения: и где теперь эти друзья, так скоро решающиеся на безрассудства?

      – Да, брат Поль, именно это я и хочу сказать, – подтвердил Бланш.

      – И как Ферроль о том узнал?

      – В балагане мое умение не осталось потаенным. Там вообще сложно что‑либо сохранить, будь то тайны или сбережения. Он купил у карлика Бубна мой секрет, а я вот унес его секрет с собой.

      – И какой же у Ферроля секрет? – не унимался Озанна.

      – Он тоже фея, Поль, – так просто поделился с ним Бланш.

      – Нет, он чародей – он изучает чудеса и применяет их, как человек, – поправила его Ода.

      – Простите, мадам,