Стальные посевы. Потерянный двор. Мария Гурова

и отряхнулся, будто в этом был какой‑то смысл, – их одежда наполовину состояла из грязи, от которой и чесалось, и болело, и мерзло тело. Принц оперся руками о колени и закрыл глаза. А после торгов с чувствами Озанна произнес:

      – Мы не пойдем за Одой, мы направимся к Годелеву. Пусть я прослыву слабаком, но не попадусь в ловушку. При худшем раскладе Оду сможет спасти только гормова армия.

      Глава IV

      Плоды и кости

      Водворяясь в замок Годелева, Озанна ощущал себя настоящим актером, в свой черед шагнувшим на подмостки. И вовсе не от того, что рядом звенели бубенцы на пуленах Бланша, которого стража повелела оставить у дверей. Виной тому стала сама сцена, развернувшаяся в тронном зале. Замешательство придворных и гостей отыгралось через драматичную паузу. Только Годелев со сложным выражением лица покручивал пальцем в воздухе, как бы наматывая на него невидимую нить мысли. Наконец он с готовностью ее озвучил:

      – Итак, у меня здесь две делегации высоких гостей из Эскалота, которые, очевидно, ехали разными путями, – с заметной иронией проговорил он. – Принц Озанна, вас я ждал.

      – Благодарю за ожидание, Ваше Величество, – в тон ему ответил тот и поклонился, но в его голосе чувствовалось больше ярости, а не сарказма. – Обстоятельства задержали меня в дороге, они же стали причиной, по которой я явился к вам без сестры и должных почестей.

      Годелев слушал гостя с особой внимательностью, вскинув брови и прокручивая перстни на пальцах. Озанна оценил, что сам король переживал эту встречу нелегко, хотя и пытался скрыть волнение. Принц даже заткнул за пояс неловкость, которая все рвалась наружу, уместная, но несвоевременная. Озанна знал, что следы путешествия все найдутся на его лице: даже дорожки от пота и слез на слоях грязи наверняка броско выделялись. Но обстоятельства не позволяли ему думать о чем‑то, кроме долгов. Он сейчас был похож на боевого рыцарского коня, который несется по полю так устремленно, что сшибает вражеских солдат насмерть. Ведь если он остановится, и ему, и седоку тут же придет конец. Поэтому принц продолжил:

      – И, сир, я, признаюсь, удивлен видеть при вашем дворе нашего общего знакомца. – Озанна зло выцеживал слова, а потом резко взглянул исподлобья на Ферроля. – Мы действительно путешествовали раздельно.

      Чародей таил удивление и изображал церемониальную беспристрастность. Но Озанна видел, как он жует губы. Принц почти ликовал – когда шел сюда, представлял себя с понурой головой винившимся за все учиненные его семьей проблемы, на очную ставку он и не рассчитывал. Но вот он здесь – главный виновник его бед. Озанна готовился вытрясти из чародея все, что требовалось, и требовать сатисфакции. А Ферроль выбрал тактику самую верную. Хитрый и опытный государственник, он проигнорировал лишенного всех титулов и обвиненного в измене человека и обращался только к королю.

      – Сир, я уже изложил вам волю Его Величества Ги. Теперь, когда мы можем не опасаться за жизнь принцессы Оды, судьбу сего презренного человека решит король, избрав для него метод казни…

      – Где