Стальные посевы. Потерянный двор. Мария Гурова

повиновался и повел Оду. Пропустив вперед семью с выводком детей разного возраста – от младенцев до юнцов, – Озанна взглянул на стражника. И узнал его. Ода поняла это по глазам брата и постаралась отойти, но он сквозь зубы процедил:

      – Не суетись.

      Он сделал уверенный шаг вперед, солдат поднес факел так, чтобы рассмотреть его: видимо, у них имелся приказ пропускать молодые пары с особым вниманием. По его изменившемуся лицу Озанна все понял. Но сам стоял, непоколебимый, будто принцу совсем ничего не стоило спокойствие. Ода прижалась к нему всем телом, безмолвно заверяя, что уходит с братом по доброй воле. Озанна не знал, что видит перед собой стражник: человека или его феод в Вале. Он знал лицо гвардейца, но не знал натуры – ни разу с ним словом не обмолвился. Солдат отступил, пропуская принца.

      – Что у тебя? – спросил еще один дежурный, заметив заминку.

      – Да ничего! Сил уже нет! Подмени, пока я в штаны не обмочился.

      – Вали давай! – гоготнул второй. – Не хватало до смены еще…

      Конец шутки близнецы не услышали, так второпях покидали город. По земле ползли теплые точки горящих факелов и словно отражались в небе холодными мушками. Звезд в ту ночь светило немерено, словно все они пришли поглазеть, какие дела творились в старом Эскалоте. И Озанна не сомневался, их это изрядно забавляло.

      Глава III

      Всходы на западной меже

      Первые дни пути оказались самыми несносными. Потом на телах близнецов нарос слой грязи, которая не отмылась бы и в реке. Да и желания нырять в ледяные водоемы никто из них не имел. В самом начале пути Ода заболела. Озанна перепугался, что зараза серьезная, но на поверку та оказалась простудой. Принцесса постоянно сокрушалась о том, как ей холодно. Больше всего мерзли ноги, а утеплить их никак не получалось. В конце концов Ода пожаловалась на саднящую боль в горле и груди, и близнецам пришлось чаще останавливаться в придорожных заведениях на ночлег, чтобы согреться, отоспаться в тепле и заварить травы, собранные лекарем в дорогу. Денег для них брат Джонат нашел мало, а продавать драгоценности Оды виделось опасным. Откуда у парочки молодых путешественников взялись бы такие ценности? Вопрос очевидный, а доверять первым встречным после случая на воротах стало бы непозволительной безалаберностью. Только спустя две недели дороги и пять дней жара, которым промучилась Ода, Озанна пришел к домику на окраине, где они поселились вместе с мулом и телегой.

      – Бедная кляча, – разжалобилась Ода при взгляде на ушастого зверя с грустными глазами, в уголках которых скопилось много слизи. – Она выглядит хуже меня.

      – Перестань обижать скотину, – возмутился Озанна, потрепав животное по холке. – Не слушай эту вредную женщину! Ты почти рыцарский жеребец!

      – А я почти принцесса, – отшутилась Ода и зашлась кашлем.

      Озанна приложил тыльную сторону ладони к ее теплому лбу:

      – Как ты?

      – Иду на поправку.

      – Незаметно.

      – Возможно, но мне лучше. Завтра надо выходить. Тем более теперь идти будет легче