Баллада о неудачниках. Юлия Стешенко

наверняка вместе с браконьерами. Ты этого хочешь?!

      Я оторопело молчал. В голове образовалась какая-то странная гулкая пустота, даже боль исчезла, осталось одно изумление.

      – Отвечай!

      – Нет. Я этого не хочу, милорд.

      – Тогда уйди. Исчезни с глаз моих! Отправляйся искать этого браконьера с собакой и не возвращайся, пока не найдешь!

      Я так и сделал. Исчез с глаз. Деревянно шагая, вывалился за порог и вытер горячее потное лицо. Мимо резво прошелестела старушка, неся на вытянутых руках кувшин вина. Я с трудом удержался, чтобы не сделать ей подножку. Не знаю, откуда взялось это странное желание, но мне пришлось сделать шаг назад, чтобы справиться с искушением. И еще пару мгновений я отчетливо видел, как старушка с маху вытягивается на полу, а кувшин кувыркается, заливая солому красным.

      Я потряс головой, избавляясь от наваждения. Приказ получен. И теперь нужно думать, что с ним делать. Хорошо бы с кем-нибудь посоветоваться – вот только мне не с кем.

      Черт его знает, как оно так получилось. Может, дело в том, что протекцию мне составлял король Ричард, а в Нортгемптоне правила бал партия Джона. Может, я, получив должность капитана стражи, порушил планы какой-то местной влиятельной шишки. А может, и то, и другое, и какое-то неведомое мне третье – но в Нортгемптоне друзей у меня не было. Так, приятели – товарищи по охоте, поединкам и застолью. Обсуждать с кем-то из них дела шерифа было равносильно самоубийству. А господь наш воспретил этот грех строже всех остальных.

      Глава 4, в которой Марк посещает обитель порока

      В трактире было тихо и пусто. Время завтрака миновало, до обеда было еще далеко, а «Золотой кабан» – не то заведение, чтобы всякие босяки заглядывали сюда пропустить кружечку-другую. Нет, это было место для солидных людей, а солидные люди трезвы, серьезны и при деньгах. Охваченный внезапной паникой, я пощупал кошель и облегченно вздохнул – еще звенело. Не так все и плохо, пожалуй.

      – Чего изволите?

      Девица была кругленькая, румяненькая и аппетитная, как пирожок.

      – Вина. Хорошего.

      Плохое я вчера уже пил.

      – Что-нибудь к вину? У нас чудесный сыр.

      – Нет, благодарю.

      При одной мысли о сыре мутило.

      Девица обернулась быстро. В «Золотом кабане» гости долго не ждут. Вино было холодным и пахло виноградом, а не плесенью. Я сделал пару глотков, прижал кубок к ноющему виску и зажмурился. Звуки проявились, проступили, как дно в ручье, когда оседает грязная муть. Вот стучит о доску нож. Вот визжат на улице играющие дети. Вот скрипят колеса телеги, и гулко бьют о спекшуюся землю подковы.

      Идиот.

      Паттишалл прав. Я идиот. Нужно было сразу к ведьме идти. Я присутствовал при этом разговоре. Де Бов просила уведомлять обо всех странных случаях в округе, шериф ей это обещал, и я все сам слышал. А значит, мог просто пойти и выложить все как есть – а потом изображать исполнительного тупицу и ссылаться на Паттишалла, который сам же и обещал. Конечно, крику было бы изрядно, но какая разница? Шериф постоянно